Фамильная реликвия. Ксения Винтер

улице вовсю кипела жизнь. Со стороны соседского дома доносился размеренный глухой стук – кто-то колол дрова. За забором напротив хрипловато бухтел пёс.

      Повернув налево от дома, я направилась в сторону колонки. Не успела я отойти и на сто метров, как кто-то окликнул меня по имени. Обернувшись, я увидела низенькую коренастую старушку, с коромыслом на плечах спешившую ко мне.

      – Женька, это правда ты! – нагнав меня, восторженно проговорила пенсионерка, широко улыбаясь. – Эка красавица вымахала! Совсем уже невеста. Я-то тебя совсем крохотной помню, вот такой, – старушка ладонью показала что-то около метра от земли. Видимо, недоумение отразилось на моём лице, потому что она, подозрительно прищурившись, с обличительными нотками в голосе спросила: – Да ты никак не узнаёшь меня?

      – Простите, но нет, – покаялась я.

      – Ишь ты, а сама в детстве ко мне на участок лазила и сливы всё время таскала…

      – Тётя Глаша? – я была поражена. В этой согбенной старушке было очень сложной узнать ту пышущую здоровьем дородную женщину чуть за тридцать, которую я знала прежде.

      – Она самая! – гордо выпятив грудь, подтвердила та моё предположение. – А ты чай в гости приехала? Давно тебя что-то видно не было…

      – Работа, – уклончиво ответила я. – Вы на колонку? Пойдёмте вместе.

      Тётя Глаша охотно согласилась и всю дорогу до колонки трещала без остановки, пересказывая мне все деревенские сплетни за последние лет десять. Большую часть её болтовни я пропустила мимо ушей, однако кое-что всё же достигло моего сознания.

      – Где, говорите, новый фельдшер поселился? – уточнила я, помогая женщине повесить полные ведра воды на коромысло.

      – Так на окраине деревни, в доме на отшибе.

      – В том, где лет сто назад ведьма жила? – припомнила я местную страшилку, которой в детстве меня часто пугал дед.

      – Да, именно в нём, – подтвердила тётя Глаша. – И как ему не страшно только, не представляю. Митрич, – его дом ближе всех к ведьмину, – говорит, что по ночам возле дома часто видит жуткое голубоватое сияние. И иногда слышит непонятные стоны. Женские.

      Распрощавшись с разговорчивой женщиной перед калиткой бабушкиного дома, я поудобней перехватила ведро и вошла во двор. Бабушка стояла на крыльце и чем-то сосредоточенно мазала дверной косяк. Подойдя ближе, я отчётливо ощутила запах ладана.

      – Бабуль, ты чего делаешь? – поставив ведро на ступеньку, спросила я, наблюдая за странными манипуляциями.

      – Насекомых отпугиваю, – спокойно объяснила она свои действия. – Мошкара да комары терпеть не могут ладан.

      Я на это только пожала плечами: отпугивает, так отпугивает. Бабушке, как говорится, виднее.

      После завтрака я решила нанести визит фельдшеру и выяснить, что же такого стряслось с моей бабулей, – которая, к слову, скакала по дому не хуже молодой козочки, – что он срочно вызвал меня из города. А главное, кто дал ему номер моего телефона?

* * *

      Здороваясь на каждом шагу с людьми, которых абсолютно не помню, но которые улыбались мне как родной,