Первая мировая война. Миссия России. Дмитрий Абрамов

Ах-хх!..»

      Поток огненного ветра, клубы дыма, комья земли и воющих осколков… Космин машинально приседает, закрыв голову руками. Сверху все еще сыплются комья земли…

      – А-а-а! У, суки! О-о-о! – слышатся возгласы на батарее.

      – Достали и они нас, мать их…! – ругается кто-то в клубах накатывающего дыма и пыли.

      – Метко бьют господа австрийцы, – звучит невозмутимый голос Горста.

      Через пять минут прапорщик Власьев докладывает:

      – Господин капитан. Двойное прямое попадание снарядов противника. Материальная часть цела. Двое рядовых – Воскобойников и Синицын – насмерть. Третий – Юхименко – тяжело ранен…

      Космин поворачивает голову, видит, что над кем-то у колес ближайшего орудия склонилось двое солдат. Лежащий на земле, усыпанный комьями земли, обрызганный темной кровью, шевелится, стонет. Еще далее двое артиллеристов за руки и за ноги несут безжизненное тело в сторону. В воздухе запах гари и крови. Рука унтера сама собой творит крестное знамение…

      – Благодарю, прапорщик. Распорядитесь, чтобы раненому оказали посильную помощь. Космин, постарайтесь по карте определить координаты орудий противника, поразившего нашу батарею прямым попаданием. Это приблизительно где-то там – юго-восточнее города, – произнес командир батареи и указал Космину рукой в указанном направлении.

      Космин послушно исполняет приказание, склоняясь над картой.

      – Батарея, беглым огнем по юго-восточной окраине города, пли!

      Орудия батареи рявкнули своим привычным тяжелым басом и тряхнули землю под ногами. Горст, казалось, не собирался прекращать огня до особого приказа командира дивизии, и пушки его батареи редкими, но методичными выстрелами добивали противника, оказывавшего сопротивление на отдельных участках пригородных окопов. Где-то недалеко зарокотал «максим».

      – Пулеметы одного из наших полков голос подали, – с нескрываемой радостью отметил прапорщик Власьев.

      Горст согласно кивнул, и, внимательно сверяясь с картой города и его окрестностей, продолжал корректировать стрельбу. Подводя итоги, отмечая удачные и неудачные попадания, всматривался в стекла бинокля. Космин, как мог, помогал ему, работая с картой, всматриваясь в стереотрубу. Под залпы орудий, лязг затворов и лай пулеметов, из-за стелившегося порохового дыма унтер сразу и не заметил, что на командном пункте батареи вдруг появился молодой кавалерист-гусар.

      – Господин капитан, разрешите обратиться! Ваши артиллеристы таким манером не только австрийцев, не только наших гусар и уланов, но и население города перемолотят. Командир полка просил передать, что ваши снаряды не дают полностью овладеть Бродами! – задорно крикнул он, неожиданно появившись за спиной Космина и обращаясь к командиру батареи.

      В сердце унтера что-то радостно подскочило. Он узнал знакомый голос. Это был голос Пазухина…

      Горст, выслушав донесение корнета, велел прекратить огонь и подготовить батарею