Свет невозможных звезд. Гарет Л. Пауэлл

себе власть или территории. На пути Мраморной армады вспыхивали и гасли напрасные войны и революции. Снаряды дырявили хрупкие жилые купола. Грибовидные облака вставали над возделанными тяжким трудом полями. Целые сообщества рвали друг друга в клочья из-за чего-то, что спустя несколько часов, с прибытием белых кораблей, обратится в ничто. А бойня все продолжалась. Она проникала в наши сновидения, лишала вкуса пищу, которую мы силком заталкивали в себя. Мы здесь были беспомощными зрителями, укрывшимися за границей исследованного людьми космоса и бессильными повлиять на апокалипсис, доходивший до нас стершимся, рваным шумом помех. Никакие наши слова или действия не спасли бы ни единой мечущейся в темноте души, но и отвести взглядов мы не могли. Эта катастрофа касалась нас наравне со всеми; все мы стали сегодня просто человеческими существами, прячущимися от непобедимой стихии – последнего бутылочного горлышка из множества катастроф, на протяжении тысячелетий пытавшихся уничтожить наш вид.

      – Ты в порядке? – спросила я.

      Престон не поднял глаз, только крепче сжал чашку.

      – Наверное.

      – Бояться нормально.

      – Да не так уж я и боюсь. Просто все разваливается. И мы потеряли Альву. – Он врезал кулаком по столу. – Чувствую себя чертовски беспомощным!

      Я всей душой ему сопереживала. Его слова повторяли мои мысли, а ведь парень был слишком молод, чтобы так много на себя взваливать. Но я, как старший по званию, не могла ограничиться жалостью. Я должна была его поддержать.

      – Каждый делает все возможное.

      – А мне кажется, что мало.

      – Ты делаешь много.

      – Это как?

      – Ты – наш медик. – Я вынудила себя улыбнуться. – Твоими стараниями все здоровы и продолжают полет. А пока мы в пути, жива надежда.

      Престон немного расслабился, поставил чашку.

      – Об этом я не думал.

      – Не хватайся за все сразу, – посоветовала я, положив ладонь ему на плечо. – У тебя есть дело на этом корабле. Сосредоточься пока на нем.

      Он бледно улыбнулся:

      – А потом?

      – Как знать? – махнула я рукой, отгоняя тяжелые мысли. – Сейчас нам осталось полагаться только на себя.

      В коридоре послышались шаркающие шаги. В камбуз ввалился Нод. У него под ногами шныряли, играя, двое детишек. Чешуя механика отливала перламутром, черные глазки искрились.

      – Рассветное приветствие, капитан. Пусть лучи солнца согреют твою ветвь.

      – Привет, Нод. Ты прекрасно выглядишь.

      Одна ладонь-лицо обратилась ко мне, остальные крутились, пытаясь не выпустить малышей из поля зрения.

      – Много работы, – сказал он. – Много времени с потомками.

      – Ну, тебе это, похоже, на пользу.

      Пальцы его сомкнулись, скрыв лицо, и снова разогнулись – словно цветок подмигнул. Нод был доволен.

      – Принес список нужных запчастей, – сказал он. – Тех, которые нельзя распечатать на борту.

      – Мы наверняка найдем все на следующей остановке.

      – Большая просьба,