Избранное (сборник). Михаил Жванецкий

– музей как музей. А это не музей, а хуже забегаловки: горячего нет, один сыр и кофе. В Третьяковке хоть солянка была, а на вернисаже одна минеральная. Нет, думаю, тут не отдохнешь…

      А воскресенье проходит.

      Пока экскурсия таращилась на статую, я выскочил, прихватил на углу. Только разложился, газетку постелил, вахтерша прицепилась:

      – В Греческом зале, в Греческом зале, как вам не стыдно!

      Аж пенсне раскалилось. Я ей так тихо возражаю:

      – Чего орешь, ты, мышь белая?.. Ты здесь каждый день дурака валяешь. А мне завтра на работу. Стакан бы лучше вынесла… Видишь, человек из горлышка булькает?!

      …Что селедку?.. Кто селедку?.. Какую селедку?.. Ну, селедку развернул у него на плече… А что ему сделается? Двести лет стоял, еще простоит, а у меня выходной кончается, поймешь ты, коза старая?!

      …Кто Аполлон?.. Я – Аполлон? Он – Аполлон? Ну и нехай себе Аполлон… Повесил я ему авоську на руку, а куда вешать, на шею?!

      От народ!.. Никакой культуры. Еле от нее отбился. Хорошо еще, ребята поддержали… А на часах уже три! А я еще с продуктами и ни в одном глазу. А уже три на часах.

      Стал искать, чем консервы открыть. Бычки в томате прихватил. От умора! От смех! Музей, музей – нечем банку открыть! Хоть убейся. Куда я только не лазил. Приспособился под конем… Железку какую-то оторвал, только ударил, как заверещит, у меня даже банка выпала. Вахтерша с указкой! Ну?! Я ей из-под коня так тихо замечаю:

      – Чего ты дребезжишь?! Что я, тебя трогаю или кусаю кого?! Ты себе, я себе, они себе…

      Хорошо, ребята меня поддержали, вроде все уладилось… Так штопора нет! Вот музей…

      Тут я ей совсем тихо, ну тихо совсем:

      – Слышь, штопор есть?

      – Это итальянская живопись семнадцатого века!

      – Ты не поняла, – говорю, – я тебя не спрашиваю, где брали живопись, я спрашиваю, штопор есть?

      – Вы понимаете, что вы говорите, здесь вокруг живопись!

      – Понимаю, а ты без штопора можешь открыть? Я же об пол буду стучать, мешать. А вокруг живопись…

      Намучился! Оторвал от этого же коня еще одну железяку, пропихнул внутрь, но настроение уже не то… В какой-то гробнице в одиночку раздавил кагор в кромешной тьме, в антисанитарных условиях… Бычки, конечно, руками хватал… Хорошо, грузин стоял на камне, я у него кинжал вытащил, колбасу хоть порубил на куски.

      Когда я из гробницы вылез, еще мог экскурсию продолжать, хоть в паутине и в бычках… Но они исчезли. Так что воспринимал в одиночку… Поковырял того грузина – мура, опилки, дурят людей.

      А тот железный, что на лошади сидел, – тот ничего, крепкий… Меч я у него из кулака вырвал, а щит рвал, рвал, не идет – неплохое качество!

      Ну а в целом потерял выходной, угробил. Хорошо еще, вечером, в скверике врезали «Зверобой» и закусили с колен… Хоть как-то отдохнули.

      Теперь, говорят, в Большом театре «Столичная» появилась, только билет на «Чародейку» надо брать. Почем же у них сто грамм получается?

      Я жду

      Я жду… Каждый день на этом месте я жду. Время в ожидании тянется медленно. Жизнь в ожидании проходит быстро. И тем не менее я жду, жду, жду…

      Я часто стоял в очередях. Я смотрел