Братство талисмана. Клиффорд Саймак

разложившиеся человеческие тела, исходила отвратительная вонь.

      – Открывайте! – рявкнул Конрад. – Путники требуют приюта!

      Его призыву, похоже, не вняли, и он вынужден был повторить свои слова. Наконец, под скрип дерева и лязг цепей, мост начал опускаться. Очутившись перед воротами, путешественники увидели во дворе большую толпу людей. Те выглядели бродягами, сущими оборванцами, однако были вооружены копьями, а некоторые – даже самодельными мечами.

      – Назад! – прорычал Конрад, замахиваясь дубинкой. – Прочь с дороги!

      Оборванцы отступили, но копий не опустили, да и мечи оставались пока обнаженными. Из толпы, приволакивая ногу, выбрался низенький человечек.

      – Мой господин приветствует вас, – проговорил он визгливым голосом, – и приглашает к столу.

      – А наши животные? – буркнул Конрад.

      – У стены есть крытый загон, – отозвался колченогий коротышка. – Там найдется сено для лошади и осла, а собаке я принесу косточку.

      – Никаких косточек, – возразил Конрад. – Мяса, и побольше, столько, сколько съест.

      – Хорошо, я поищу мяса.

      – Дай ему пенни, – велел Данкен своему напарнику.

      Конрад достал из кошелька монету и швырнул коротышке. Тот поймал ее на лету и в знак благодарности прикоснулся пальцами ко лбу – в его движениях сквозила насмешка.

      Загон представлял собой обыкновенный навес; тем не менее он худо-бедно защищал от ветра и дождя. Данкен расседлал Дэниела и положил седло у стены. Конрад снял с Красотки поклажу и взгромоздил вьюки поверх седла.

      – Может, вам лучше взять вещи с собой? – предложил коротышка. – Так будет безопаснее.

      – С ними ничего не случится, – уверил его Конрад. – Если кто попробует поживиться ими, ему переломают ребра или, может статься, свернут шею.

      Толпа оборванцев незаметно рассеялась. Перекидной мост с протестующим скрипом пошел вверх.

      – Пожалуйте за мной, – сказал коротышка. – Хозяин ожидает вас.

      В огромном зале царил полумрак, насыщенный непередаваемым зловонием. На стенах висели факелы, которые не столько светили, сколько чадили и коптили потолок. Тростник на полу, судя по всему, не меняли на протяжении месяцев, если не лет; повсюду валялись кости – подачки собакам или просто отброшенные за ненадобностью, после того как были обглоданы. Кроме того, пол усеивали кучки собачьего кала. В зале пахло мочой – собачьей и, по всей вероятности, человеческой. В дальнем конце помещения виднелся очаг, в котором жарко пылало пламя. Дымоход, по-видимому, был засорен, поэтому дым частично выходил наружу, а частично стелился по залу. Посреди зала располагался длинный деревянный стол, за которым сидели весьма подозрительные на вид люди. Им прислуживали подростки, разносившие тарелки и кружки с элем.

      При появлении гостей разговор за столом стих, и бражники принялись с откровенным любопытством разглядывать путешественников. Собаки повскакивали со своих мест и оскалили зубы.

      – Милости