Исчадие рая. Luce Inferni

которые выбирают своим путём в жизни именно его. И не обязательно это кисти и краски. Это также могут быть музыка, архитектура, танцы и множество других потрясающих занятий.

      – Людской мир просто удивителен. По крайней мере, я в это искренне верю. Моя участь в том, я никогда там не был, и никогда не смогу туда попасть. Даже на минуточку, даже призраком. Поэтому всё, что остаётся, это читать о нём в книгах, и представлять, насколько он прекрасен. Я не понимаю людей, которые уходят от туда по своей воле.

      – Ты имеешь в виду самоубийц?

      – Да. Не представляю, как можно решиться на смерть?

      – Согласна, многие этого не понимают, но тебе не понять, потому что ты не жил. Безусловно, наш мир прекрасен, но за эту красоту мы платим болью, горем, одиночеством, лишениями, предательствами, смертью дорогих нам людей. Иногда нам так трудно и больно, иногда так тяжело и никого нет рядом. Вокруг проходят тысячи людей, но никто тебя не видит и не протянет руку помощи. Люди крайне ранимы. Мы видим смерть на каждом шагу, и порой это так сложно принять, что вся красота вокруг нас, просто меркнет на фоне этого ужаса. В этом людская участь, и есть те, кто не может с этим справиться. Их пожирает Отчаяние. Так люди решаются на самоубийство.

      Стоило мне закончить, как вокруг повисла гробовая тишина. Никто из нас не хотел её нарушать. Я, потому что и так сказала достаточно, он, потому что ему нечего было ответить. Мы просто стояли так какое-то время. Каждый в своих мыслях. Но…

      – Не беспокойся, боль не делает наш мир хуже. Она наоборот, позволяет ему быть идеальным. И не хорошим, и не плохим. Мы такие же. Нет ни добрых, ни злых людей. Мы просто люди. Обычные люди, которые пытаются сохранить то, что нам дорого. Но лишь перед смертью понимают, что жили, чтобы спасти себя. Мы неидеальны и именно это делает нас совершенными. Такие уж мы существа. – я улыбнулась и сказала. – Надеюсь, тебе удастся когда-нибудь побывать в нашем мире. Уверена, ты сможешь найти красоту даже там, где все видят только боль. Ну что, покажешь мне картинную галерею? – скрестив руки за спиной, спросила я.

      – Разумеется. – грустно и ласково одновременно ответил он.

      С красных, как бархат, стен, преодолев золотые преграды рамок, на Лоран смотрели десятки лиц. Лики святых, гримасы грешников и мучеников. Их глаза, будто живые, внимательно рассматривали её тонкую, маленькую, но крепкую фигурку. Каждое изображённое существо казалось настолько настоящим, что, то и дело, начинало двигаться. Правда, на её мнение об этом месте и самих картинах, в целом, это никак не повлияло. Эх, железные нервы…

      «А картин здесь оказалось больше, чем я предполагала, – подумала Лоран – к тому же, похоже, мне известны все, кроме двух. В общем, тот же Эрмитаж, Лувр, только залы не такие большие.»

      – Николас, а что это за картина? – спросила я, указывая на одну, с изображением неба наполовину ало-красного, наполовину ярко-голубого. На красной половине располагалось чёрное войско во главе с очень красивым светловолосым демоном, в другой же её части располагалось белое войско, по всей видимости, ведомое Богом.

      – Эта картина, запечатлела