Чумной доктор. Святослав Горелов

гаркнула старуха скрипучим, действительно как в мистической истории, голосом. Клюка слегка ударила по дощатому полу крыльца.

      – Кто он? – переспросил я, желая уточнения. В моем случае под это определение мог попадать неудачливый киллер, а этого ой, как не хотелось.

      – Тот, кто изменит этих людей, – проскрипела старуха далее и снова постучала клюкой по полу, будто продолжая отбивать некий ритм.

      – Людей?

      – Этот город.

      – Город?

      Мне даже стало интересно, хотя я понимал, что адекватность и эта старушонка на крыльце моего дома – несколько разные полюса нынешнего бытия.

      – Город, – подтвердила она и потерла рукой нос.

      – Вы напрасно трогаете лицо руками, на них могут оказаться бактерии вируса, и вы заразитесь, – учтиво сказал я. – Вам точно ничего не нужно? Может вы потерялись?

      Моя тетушка говорила, что болезнь Альцгеймера – страшная вещь для стариков, и зачастую старики, забыв кто они и где находится их дом, терялись на улицах городов, замерзали и умирали, ведь им никто не помогал. В больших городах редко когда помогают молодым, что уж говорить о стариках? Иногда ты можешь упасть на улице, потеряв сознание, и хорошо если через полчаса к тебе кто-нибудь подойдет справиться о самочувствии. Большая часть населения примет тебя за подвыпившего и пройдет мимо. Упал, не очнулся, замерз, умер. Равнодушие двадцать первого века пострашнее любых биологических вирусов на этой грешной земле.

      – Я не терялась, это жизнь теряется, – ответила пожилая женщина, повернулась и стала спускаться с крыльца. – Он пришел, пришел чтобы изменить и разрушить все.

      Честно говоря, на человека, забывшего местонахождение родного дома, она не была похожа. Другой вопрос, был ли вообще у нее этот дом?

      – Вы может хотите чего-нибудь поесть? – любезно предложил я.

      Она замерла на последней ступени, подумала о чем-то своем, вновь повернулась ко мне, оценивающе оглядела.

      – Конфета есть?

      – Конфета? – я даже слегка оторопел.

      – Конфета, – проскрипела опять старуха. – «Красная шапочка», «Маска», «Куротные» есть?

      – Не могу сказать с определенной точностью…

      – «Красный Октябрь» делает. Вкусные конфеты! Сладкие-сладкие!

      Для меня любые конфеты являлись сладкими, но возражать не стал. Я не помнил, есть ли у меня в сумке немного ухваченных из брошенной квартиры конфет. Обычно, я всегда беру с собой сладкое, будь то шоколад или карамельки. Сахар в разумных количествах хорошо помогает думать.

      – Секунду, я посмотрю.

      Я зашел в прихожую, открыл дорожную сумку и исследовал содержимое. В самом углу мирно покоился кулек с тремя конфетам. Достав их на свет Божий, я хотел вернуться на крыльцо, но, повернувшись, с удивлением обнаружил стоявшую в прихожей старуху. Как она тихо и быстро прошла расстояние, я знать не знал.

      – Вот, держите. Это не «Красный октябрь», но…

      Я не обратил внимание на название шоколадного