Мое «простое» путешествие. ALE

придется выплатить компании все убытки, что они понесли.

      И я боюсь даже представить сумму…

      Поэтому, приняв решение, я не могу повернуть назад. Просто не могу.

      – Значит это решение даже такое жестокое…

      – Я ушла.

      – Удачного дня.

      И вот они опять порознь друг от друга.

      Как часто такое происходит, когда ты хочешь сказать самому дорогому для тебя человеку самые важные слова, но медлишь. Потом злишься на него и думаешь, что он не заслуживает их.

      Заслуживает. И глубоко в душе ты и сам это понимаешь. Не позволяет это сделать твоя собственная гордость и упрямство.

      Со временем эти чувства остывают. Но только ты думаешь, что поздно их говорить и бессмысленно.

      Скажи их. Не терзай самого себя и своих близких – так часто хочется сказать самому себе. Но тут же вступает гордость и кажется не возможно произнести этих самых значимых в нашей жизни слов.

      – Как прошел сегодняшний день? – спросил молодой человек сидя на диване в ее комнате.

      – Я еще не хочу с тобой разговаривать! – твердо сказала девушка.

      – Сердишься за сегодняшнее утро?

      – А ты сам как думаешь?

      – Я понимаю все, но и ты меня пойми.

      – А почему я должна это делать?

      – Вот так всегда ты! – крикнул молодой человек. – Стоит мне только сказать тебе хоть какую-то правды ты просто взрываешься, плачешь. Начинаешь ругать меня, что я плохой и не могу не только понять тебя, но и просто поддержать как друг.

      Не могу, понимаешь! – не сбавляя тембр говорил он.

      Она кажется уже не слышала всех его слов. По ее щекам катились слезы. Она, конечно хотела их сдержать, только при тех словах, что он ей говорит она почти никогда не могла этого сделать.

      И просто по тому, что он тоже прав с той точки, с какой смотрит он.

      И как тогда понять, какой вариант правильный для всех, если у каждого свой вариант, который может противоречить твоему собственному.

      Особенно это касалось их двоих. Он очень часто доводил ее до истерики и рыданий. Но что он мог поделать, если она иногда отказывалась слышать даже то, что он пытался донести до нее.

      – Вот, посмотри до чего мы сегодня опять дошли – ты плачешь, и я не могу ничего поделать, так как я сам тебя довел до такого состояния.

      Мы сейчас одни дома… закричи хоть раз, не сдерживай рыданий.

      Мысли путались со слезами и мешали ей отчетливо видеть даже свою комнату. А голос, в такие моменты он просто пропадает – вместо него в горле только жуткая боль, заглушающая любое желание кричать.

      Даже когда она одна. Это оставалось неизменно.

      – Я знаю, что ранил тебя опять, – медленно опускаясь на колени рядом с своим другом, садясь так близко, что она могла опереться в его плечо, – позволь мне хоть немного искупить это и предложить мое скромное плечо и крепкие дружеские объятия.

      Пусть я и прав, но какой смысл во всех моих словах, если ты всегда от них плачешь. Может мне с тобой просто молчать? – мягко добавил он в конце.

      – Разве