Сны о будущем. Елена Климентова

глаза и не без удовольствия следил за ее движениями.

      – А у вас здесь красиво, – сказала Кристина.

      – Это не для продажи. Я, знаете ли, люблю окружать себя редкими вещами, хотя и не большой любитель живописи. Мне нравится декоративное искусство.

      Кристина повернулась к Граве.

      – Я передам мэтру Пиньону все фотографии, после изучения которых он примет окончательное решение.

      – Надеюсь, оно будет положительным.

      Кристина улыбнулась, сделала несколько глотков воды, поставила стакан на стол.

      – Мне пора.

      – Очень рад был с вами познакомиться.

      Граве галантно склонился, целуя руку Кристине. Затем выпрямился, не отпуская руки, и слегка ее пожал.

      – Может, поужинаем сегодня вместе, синьорина Кристина?

      Кристина рассмеялась, выдернув свою руку из цепких лап антиквара.

      – Не хотите ли вы и меня сделать экспонатом вашей прекрасной коллекции?

      – Вы заслуживаете большего.

      – Сожалею, но мне придется вам отказать. Сегодняшний вечер у меня занят. А завтра с утра я отправляюсь обратно.

      – Тогда мне остается надеяться на то, что это не последняя наша с вами встреча.

      – Если у вас будут другие предложения, думаю, мэтр Пиньон их с удовольствием рассмотрит.

      – Я приложу все усилия, чтобы его вновь заинтересовать. До встречи, Кристина.

      – Всего доброго, синьор Граве.

      Глава 4. Милан

      Катя с кофром, висящим на плече, рюкзаком за плечами, с потрепанным чемоданом на колесиках, в куртке и любимых оранжевых кедах на босу ногу вышла из миланского аэропорта, оглядываясь в поисках таблички пресс-пула.

      В Италии весна в самом разгаре. Катя расстегнула молнию, ей стало жарко. Она носом втянула в себя аромат нового для себя места. Пахло цветами и несмотря на интенсивность движения машин у аэропорта и взлетающих-прилетающих вдали самолетов, воздух был свеж, а прохладный ветерок быстро остудил Катин вспотевший лоб.

      Она летела одна, в самолете никого из журналистов не заприметила, видимо, все приехали заранее, и потому чувствовала себя в полете и здесь, в аэропорту, одинокой и никому не нужной.

      Раньше я думала, что страшнее всего в жизни – это остаться в полном одиночестве. Но жизнь показала, что это не так. Страшнее всего – остаться, в конечном итоге, с людьми, которые заставляют тебя чувствовать себя в полном одиночестве. Теперь я это очень хорошо понимаю. Хотя, на самом деле, никто меня так чувствовать не заставлял. Просто так сложились обстоятельства, они не оставили мне выбора. Точнее выбор был. Или, бунтуя против всех и всего, впасть в длительную депрессию, или принять все, как есть, как оно сложилось в моей жизни. Я выбрала второй вариант. И, надо сказать, он оказался на редкость удачным. Одиночество в толпе – отличная модель для существования творческого человека, который замкнут по натуре и потому категорически не приемлет бесцеремонно вторгающихся в его жизнь людей с их радостями, горечью, печалями и прочим. Нелюдимость – это не черта характера, это щит, забрало, надежная защита от вторжения в мое личное пространство