Агентство 404. Владимир Дмитриевич Окороков

окрик прозвучал хрипло, неуверенно и совсем не угрожающе, о чем ему тут же сообщили с дивана.

      –Че шипишь-то? Дай поспать, ты же теперь пенсионер, спи да спи – лафа.

      С трудом растолкав майора Завгороднева, Степан внушал ему, что оставляет его за главного, а сам поедет в город. Просил поменьше бухать и все по возможности привести в порядок.

      – Хватит бухать, вам послезавтра на службу. Отдохните, в баньку сходите.

      – Почему завтра? – Завгороднев был почти на пятнадцать лет моложе Степана и ситуацией видимо владел.

      – Сегодня воскресенье, завтра на службу.

      – Как воскресенье? – Степан не понимал, каким образом из его памяти вылетел целый день.

      – А где все?

      – Никого нет, я да Леха. Мы из-за тебя только и остались, ты же никакой был – стареешь опер. Ты это – береги себя.

      Сраженный наповал неприятной новостью, Степан поехал домой.

      – Маразм подкрался незаметно. Твердил он мысленно, но было заметно, что это очень огорчило Степана.

      – Сутки, целые сутки как корова языком из памяти. Нет, надо кончать с пьянками, хорошо если сразу сдохну. А если паралич, кому я нужен-то буду? В хосписе гнить?

      В жизни Степана и раньше бывали случаи чрезмерного пристрастия к выпивке. Нет, конечно, все было под контролем, просто ему как и многим нравился процесс распития. Сопутствующие разговоры, раскованность, были случаи не только похмелья но и затянувшиеся пьянки, но вот такие потери памяти начались после последней командировки на Кавказ. После подрыва их автомашины в которой группа Степана патрулировала Северную трассу, его очень сильно контузило.

      – С водочкой поосторожней – напутствовал его главный врач Закавказского госпиталя МВД – совсем, конечно, ты не бросишь, но не злоупотребляй и все будет нормально.

      Расценивать нынешнюю пьянку как злоупотребление Степан не стал и продолжил обмывать свою отставку у себя на квартире уже со своим соседом – физиком из института с очень мудреным названием, который в свои 35 лет умудрился стать доктором технических наук. Несмотря на то, что пили они одинаково много Лехе, – так по свойски Степан называл соседа, никак не удавалось втемяшить ему в голову фотонную концепцию Планка – Энштейна. Степан не мог согласится, что по логике теории баллистической гипотезы скорость в вакууме должна быть равна удвоенной скорости света от неподвижного источника. Хотя соглашался, что синхротронный излучатель, где источником света служит сгусток электронов, двигающийся по искривленной траектории со скоростью испущенного света в безукоризненном лабораторном вакууме – имеет место быть. После третьей бутылки непонятно уже чего, согласился, что обнаружить такой эффект не составило бы труда если просто измерить время прохождения световым импульсом мерного отрезка в вакуумированном пространстве. На том и порешили, Степан вырубился утомленный потоком научных терминов. Леха, видимо потеряв собеседника,