Зеркало старой ведьмы. Михаил Бабкин

чтобы такое натворить. – Отшельник принялся приводить комнату в порядок: поставил на место кровать, стол, скатал половички и взялся за веник.

      – Постойте, – Тимыч показал на Боню, – разморозьте его, пожалуйста. Он не виноват. Он хороший!

      – Да? – бородач исподлобья глянул на Тима, – вот пусть ваш Шут сюда придет и подтвердит твои слова. Тогда поглядим. Ты хоть не колдуешь, зато маленький. Если что и так с тобой управлюсь, – отшельник показал Тиму здоровенный кулак, – без всякой там магии. А этот пусть постоит, – он кивнул на Хозяйственного. – Целее будет.

      Отшельник вдруг протянул руку и рывком подтащил мальчика к себе.

      – Что ты за спиной все прячешь? Дай-ка сюда, – он выдернул Нигу из Тимкиной руки.

      – Не смейте! – покраснел от злости Тим. – Не ваша книга! Отдайте!

      – Уймись, козява, – отшельник повертел книгу в своих лапах, постучал согнутым пальцем по обложке. – Занятная вещи…

      Нига ослепительно сверкнула, грянул гром, в воздухе запахло послегрозовой свежестью. Отшельник грохнулся на спину и больше не шевелился; Нига выпала из его руки.

      – Хам! – сварливо сказала Нига. – Выучил пяток дешевых заклинаний и возомнил себя пупом земли. Терпеть не могу самоучек! Особенно таких грязных. Весь болотом провонял! И туда же – не помыв рук, ценнейшую книгу хватает. А если пятно на обложку мне посадил?

      – Ты его случаем не убила? – Тимыч наклонился над бородачом, прислушался к дыханию. – Живой.

      – Жаль, – Нига зло засопела, – таких убивать надо обязательно. Руки он не моет! Моих друзей обижает!

      – Ну и дела… – Тим разогнулся, упер руки в бока, посмотрел на Нигу. – Что мы имеем? Один замерз, другой улетел, третьего током прибило… Что делать? Подскажи.

      – Как что? – Нига громко зашелестела страницами. – Будем размораживать Хозяйственного.

      – Да, но ты не можешь раскрывать записанные в тебе заклинания, – изумился Тимыч.

      – Верно, – охотно согласилась Нига, – не могу. Но я имею право просто попеть для собственного удовольствия? Просто попеть, – казалось, она убеждает саму себя. – Вот спою… кому какое дело, что я петь буду… просто песенка… Би-ир, кри! – затянула она дрожащим голосом, – би-ир, кри…

      – Вот что, – понял Тим. Он подошел к Боне и громко произнес:

      – Бир, кри!

      Хозяйственный дернулся. Изморозь паром сошла с него, снег росой потек по лицу. Боня опустил ногу и закончил начатую час тому назад фразу:

      – …хозяин дома пришел.

      – Пришел, – подтвердил Тим, – не хозяин, а холодильник какой-то. Дед Мороз бандитский! Он тебя в снеговика превратил. Хотел и меня заодно охладить, но не вышло, – мальчик, поддерживая Хозяйственного под руку, вывел его на солнце.

      – Х-холодно, – пожаловался Боня, стуча зубами. – Чайку бы.

      – Придется Каника беспокоить. – Тимыч нехотя пошел в дом за книгой Олафа. – Я к этой окаянной печке теперь ни ногой.

      Тимыч забрал Нигу, взглянул на отшельника. Тот безмятежно