Зеркало старой ведьмы. Михаил Бабкин

положил его на плечо. – Бери, Тим, секиру. Повоюем напоследок.

      Тим достал из повозки секиру, оглянулся на Боню и тоже пристроил оружие на плече. Неожиданно секира показалась ему очень тяжелой, руки обмякли.

      – Ты думаешь… все? – прерывистым голосом спросил мальчик. Хозяйственный не ответил, глядя в небо. Тим задрал голову.

      Почему-то Чос пролетел над ними и, снижаясь, поплыл дальше, к пещере. Камни гулко застучали по его пустому телу, сбивая с него ос: разъяренные насекомые заметались вокруг картонного великана. И было их много, очень много! Разных, больших и маленьких, но одинаково неистово злых. Чос медленно поднял руки в сторону кустов, словно дал команду. В тот же миг жужжащее смертельное облако шрапнелью брызнуло в сторону просеки.

      Облепленные осами существа отбивались жестоко, не щадя ни себя, ни соседей. Обезьяны рвали ос на куски мощными лапами, лупили воздух схваченными вместо дубинок червяками. То тут, то там возникала свалка. Осы погибали, но гибли и нежити. Гибли по-колдовски – с треском лопались, разбрасывая желто-полосатых убийц воздушными взрывами.

      Бонифаций и Тим переглянулись: творилось что-то непонятное. Неправильное. Одни верные слуги Лурды убивали других не менее верных слуг. Впрочем, Тимыч вовсе не возражал против такого поворота событий. Он с облегчением положил секиру в повозку и теперь возбужденно наблюдал за побоищем.

      – Так их, так! – Тим мячиком подпрыгивал на месте. – Бей их, полосатые! Вот, молодцы! – Сразу шесть здоровенных ос попытались впиться жалами в могучую скорпионью обезьяну. Четырех из них обезьяна поймала верхними лапами и переломила, а потом буквально растерла в порошок. Пятую в полете пробила хвостом-колючкой. Но шестая оса воткнула-таки свое жало-пику в грудь зеленой нежити и тут же сама погибла от взрыва исчезнувшей обезьяны. Мягкие шары неожиданно шустро катались под ногами дерущихся, полосуя своими крюками всех подряд: и ос, и остальных нежитей, и самих себя: видимо, шары сошли с ума от страха. Если, конечно, у них был ум.