Фотофиниш. Свет гаснет. Найо Марш

да. Что ж. Мария ждала, что она ей понадобится. Ее госпожа, все еще расстроенная обмороком молодого Бартоломью, велела им оставить ее в покое. Мария приготовила одну из каких-то ее таблеток, ее халат – вот он, все еще аккуратно сложен на стуле. После этого она и мистер Реес ушли. Насколько я разобрал, она тревожилась за мадам Соммиту, и через некоторое время вернулась в комнату с горячим питьем – вот оно, стоит нетронутым – и нашла ее такой, какой вы ее видите. Вы можете определить время смерти?

      – Точно, разумеется, сказать не смогу, но я бы сказал, что не больше часа назад. Возможно, гораздо меньше. Тело еще теплое.

      – А что с поднятой рукой? Трупное окоченение? Или предсмертные конвульсии?

      – Думаю, первое. Следов борьбы нет. А что это за карточка или бумажка? – спросил доктор Кармайкл.

      – Это фотография, – сказал Аллейн.

V

      Доктор Кармайкл недоверчиво воззрился на Аллейна, а потом склонился над телом.

      – Бумагу лучше не трогать, – сказал Аллейн, – но вы можете посмотреть. – Он вынул из кармана шариковую ручку и с ее помощью расправил складки на снимке. – Убедитесь сами.

      Доктор Кармайкл посмотрел.

      – Боже мой! – воскликнул он. – Вы правы. Это ее фото. Она с открытым ртом. Поет.

      – И нож проткнул фотографию в соответствующем месте – там, где сердце.

      – Это… абсурдно. Когда… Где мог быть сделан снимок?

      – Сегодня днем, в музыкальном салоне, – сказал Аллейн. – Она была в этой одежде и стояла в луче солнечного света. Моя жена нарисовала ее так же, как на этом снимке. Снимок, должно быть, сделали через окно. Одна из этих самопроявляющихся штук.

      – Что нам следует сделать? Я чувствую себя беспомощным, – растерялся доктор Кармайкл.

      – Поверьте, я тоже! Реес говорит, что я должен «распоряжаться»; все это очень хорошо, но у меня нет настоящих полномочий.

      – О, несомненно!

      – Я могу принять их на себя только до прибытия местной полиции. А когда это случится, зависит от проклятого «Россера» и аварии на телефонной линии.

      – Я слышал, как молодой человек, который, кажется, более или менее за что-то отвечает… не знаю его имени…

      – Хэнли.

      – …как он сказал, что, если шторм на озере усилится, то рулевой останется на большой земле и заночует на катере или в лодочном сарае. Он собирался помигать огнями, когда они доберутся туда, чтобы показать, что все в порядке. Кажется, Хэнли сказал, что рулевой звонил в колокол, хотя я не представляю, как он мог ожидать, что кто-то его услышит в такой шторм.

      – Эру Джонстон сказал, что «Россер» обычно продолжается около суток.

      – А тем временем?… – доктор Кармайкл кивком указал на кровать и лежащее на ней тело. – Каков обычно план действий?

      – Подробный осмотр места происшествия. Ничего не трогать, пока криминалисты все не проверят; фотограф, следы, отпечатки пальцев, первый отчет патологоанатома. Всё, что вы можете прочесть в любом уважающем себя детективе, – объяснил Аллейн.

      – Значит, мы накроем чем-нибудь тело и оставим все как есть?

      Аллейн