Смотритель судьбы. Ключ к решению «неразрешимых» проблем. Энди Эндрюс

чистого листа.

      Минуту-другую мы сидели молча и созерцали водную гладь Мексиканского залива. В присутствии таинственного старика на меня снизошел необъяснимый и неизведанный ранее покой. Джонс между тем прилег на бок, облокотился на песок и подпер подбородок рукой. Затем он снова заговорил – и спросил меня:

      – Так твои мама и папа уже покинули этот мир?

      – Откуда вы знаете? – спросил я.

      Джон пожал плечами, словно говоря «яснее ясного, кто угодно бы смекнул», но я-то знал: кто угодно такое не смекнет.

      Меня тревожило, что незнакомец так много знает обо мне, но я стряхнул это неуютное ощущение и ответил:

      – Да, оба умерли.

      Джонс сжал губы.

      – Что ж, – отозвался он. – И на это можно посмотреть по-разному.

      Я вопросительно воззрился на него.

      – Посуди сам: одно дело – «умерли», другое – «покинули этот мир». Тут есть разница, правда?

      – Не вижу разницы, – недовольно фыркнул я.

      – Не ты же умер, – произнес Джонс. – Не ты покинул этот мир.

      – Это вы верно подметили, – язвительно откликнулся я. – Но я остался покинутым! – К горлу у меня подступили слезы, и я ядовито спросил: – Что вы скажете на это? Посоветуете посмотреть шире? А?

      Джонс, тщательно подбирая слова, спросил:

      – Ну, а как ты думаешь, почему ты оказался здесь? Я имею в виду не только место, но и саму ситуацию?

      – Потому что сам так решил, – отрубил я. – Да, да, знаю, неправильный выбор, неверные решения, вопрос моих взглядов на мир. – Я вперил в Джонса глаза и с нажимом продолжал: – Видите, я знаю все эти фокусы, знаю все ответы, поэтому мне совершенно ни к чему еще раз выслушивать их от вас. Знаю, что сам виноват. Вы это хотели услышать?

      – Нет, – спокойно ответствовал старик. – Мне просто интересно, какой у тебя кругозор. Есть ли у тебя собственное мировоззрение.

      – Нету, – отрезал я. – Я вырос, выслушивая всю эту тягомотину про то, что Господь любит меня. Видать, не иначе как Господь запихнул меня под этот пирс, да? – я выругался, потом прибавил: – Кстати, насчет разницы в выражениях «умерли» и «покинули этот мир». Меня предостаточно таскали в церковь, поэтому я отлично понял, о чем вы. Но я больше в эти рассуждения не верю.

      – Пока пусть так и будет, – мягко, успокаивающим тоном сказал Джонс. – Я понимаю, почему ты так настроен. Но послушай… я ничего не проповедую. Я здесь для другого. Чтобы…

      – Чтобы заставить меня посмотреть на мир шире, угу, слышал уже.

      Джонс умолк, и я спросил себя – может, теперь, когда я как следует ему нагрубил, он заткнется, отвяжется и свалит? Но нет. Это был лишь первый из множества случаев, когда я давал ему возможность махнуть на меня рукой, а он ни в какую не желал отстать.

      Джонс смахнул со лба прядь седых волос и заговорил:

      – Юноша, а если я скажу так: да, отчасти причина того, что ты очутился в дыре под пирсом, – это твои ошибки. Но в то же время ты должен был очутиться здесь, потому что только отсюда ты вырулишь к тому будущему, которое тебе сейчас даже не вообразить. Что ты на это