Краски. Путь домой. Часть 5. Ирина Свисткова

и любовью.

      – Почему меня вернули назад? – Хрипло спросил мужчина, наконец, нарушив тишину.

      Вопрос был риторическим, и он не ждал, что собеседник ответит на него. Разве что-то вроде: «Как ты думаешь, и бла-бла-бла?»

      – Потому что ты извлек урок, – сообщил ему слон серьезно, удивив.

      Сердце разорвано в клочья от боли, скорби, сожаления и утопических желаний. Это и есть – извлечь урок? Стало скучно и муторно, как тогда после драки на «их пляже».

      Где?

      Перед глазами океан начал надламывать волну и перекатывать камни в лучах закатного солнца. В его руках было что-то, какой-то объемный предмет, а лицо оказалось неприятно стянутым, будто липкой лентой… И все пропало.

      Дениэл вскинул голову.

      – Ты видел? – Подполз он к слону. – Видел? Что это было?

      – Ты мне скажи, это ведь твои воспоминания! – Развел руками проводник.

      – Я не поймал… – Огорчился молодой человек.

      – Что ты чувствовал? – Попытался помочь ему слон.

      Дениэл сжал черепную коробку ладонями, опасаясь, что та развалится от обилия мыслей и вопросов.

      – Отчаяние. Пустоту. Нежелание двигаться, – нашел, наконец, названия своим чувствам мужчина и откинулся на ногу слона спиной.

      Он снова погрузился в эти чувства, надеясь, что видение океана посетит его, но ничего не пришло. Вместо этого щелкнул замок еще одной двери.

      Водоворот скрутил желудок в тугой узел, и его все-таки вытошнило желтой светящейся жижей, которая, шипя, испарилась. Покончив с очисткой без того пустого желудка, Дениэл нашел себя на знакомой лужайке с плохим газоном.

      – До завтра! – Крикнул мальчик, ноги которого оказались у лица мужчины, и помахал стоящим в дверях родителям.

      – Что за?.. Эй, я уже был здесь! – Крикнул Дениэл в покрытое густыми облаками серое небо, будто там был контролирующий механизм его путешествий.

      Ответа не последовало, конечно же.

      – Мальчик растет! – Услышал он за закрытой дверью.

      Голоса в доме стали отдаляться, как и шаги юнца по мостовой.

      Путешественник сплюнул горькую слюну, которая с шипом поднялась в воздух тонкой желтой струйкой дыма, и пошагал за парнишкой. Тот шел, насвистывая какую-то песенку – из «Улицы Сезам», вспомнил Дениэл – и ничего дурного не предвидел.

      Путь лежал почти через весь город до выезда на шоссе, где в трехстах футах по дублеру располагался дом Фишеров. Пасмурная погода ничуть не смущала ни одного из них: первый шел перманентно счастливым, а второй – статично хмурым.

      Утренний Миррормонт был великолепен! Лужи на мокром асфальте отражали оранжевые, еще работавшие в ночном режиме светофоры, а легкий августовский ветерок мел редкую пока для позднего лета листву по влажным улицам. Сонный городок едва собирался начать новую неделю, лениво зевая в одеяле пасмурного неба.

      Дениэл чуть не задохнулся от любви к этому месту. Он вдыхал родной запах начинающих открываться