Венесуэльский цикл. Часть 3. А. Василхан

здательской системе Ridero

      А. ВАСИЛХАН

      С Б О Р Н И К

      «ВЕНЕСУЭЛЬСКИЙ ЦИКЛ»

      часть 3

      А. Василхан – авторский псевдоним дипломированного врача и много повидавшего знахаря, пишущего завораживающие, полные приключений, рассказы.

      Вашему вниманию предлагается третья книга, которая включает миниатюры, новеллу и повесть о жизни узбекского врача в Венесуэле.

      От автора

      Дорогие мои друзья!

      Большое вам спасибо за то, что были рядом со мной, за помощь, оказанную мне, за «чувство локтя» для простого узбекского парня, попавшего волею судьбы в Латинскую Америку. Я всех вас помню и люблю! И эту маленькую книжку посвящаю вам.

      – Франциско Марот, в 1980-х годах известный коммунистический лидер Венесуэлы.

      – Габриэль Гарсиа Маркес, колумбийский писатель, лауреат Нобелевской премии.

      – Освальдо Отахола, парапсихолог испано-индейского происхождения, венесуэльский юрист, историк, писатель.

      – Педро Плотников и Роман Гончаренко, мои русские друзья, родившиеся и живущие в Венесуэле.

      – Фернандо Ботеро, знаменитый колумбийский скульптор и художник.

      – Ольга Андаро-Клавьер, обаятельная женщина, ведунья и колдунья из Венесуэлы.

      – Мой названный брат Анхель Паласио, автомеханик, кудесник и венесуэльский друг по безобразиям.

      МИНИАТЮРЫ

      Метаморфоза

      На берегу вселенского океана, на краю пышного зеленого листа сидела большая цветная гусеница и поедала его с огромным аппетитом. Стрекозы летали вокруг, кузнечики пели о любви, букашечки, разбившись на пары, занимали дальние углы этой зеленой вселенной. Гусеница была всем недовольна и голосила на всю зеленую вселенную:

      – Это все неправда, весь мир иллюзия и обман, на земле вообще любви нет.

      Гусеница не живет своей жизнью, ходит, смотрит: божьи коровки целуются – тьфу!

      – Любовь не существует, – говорит, – мир кончается.

      А стрекозы летят, обнявшись, друг с другом занимаются любовью в воздухе, изображая дикие пируэты. Гусеница говорит:

      – Тьфу, какая гадость, все равно это иллюзия. Мир кончается, мир умирает, мир разлагается.

      Пожирая все, что находила на своем пути, она изрыгала проклятия этому миру и огромное количество фекалий.

      – А вот вкусно пожрать – это да! – Кричала гусеница.

      Так проходили дни. В один из обычных таких дней она почувствовала себя нехорошо и стала плакать и причитать. Непонятная зеленая депрессия охватывала ее все сильнее.

      – Что со мной происходит, что-то я вся разлагаюсь, я наверное стала старая. Ой, ой, ой, ой – страдала гусеница, из нее стали выделяться серые нити. И с каждым моментом она запутывалась в них сильнее и сильнее. Наконец она застыла, не способная даже вскрикнуть. Все ее соседи по сельве были удивлены случившимся, но виду никто не подавал, жизнь шла своим чередом. Зеленая сельва стонала и охала полная любви, лягушки скрипели на разные лады, весь мир был занят собою и своей любовью. Мир не замечал ничего, ничего не происходило, гусеница, обмотавшись, затихла, и внутри нее послышался глухой стук, периодически она издавала зловоние.

      Однажды на рассвете куколка, в которую превратилась гусеница, запела. Голос ее был слабым, еле различимым в гуле сельвы, мокрого леса Амазонки. Обитатели леса прислушивались и поговаривали:

      – Вот оно, вот оно, снова пускает корни.

      Куколка начала дрожать, шедший из нее звук стал негодующим. Она скрипела на весь лес и звук ее утопал в общей мелодии. С толстого конца ее сильно, со звуком хлопка что-то лопнуло, и наружу показалась чудесная головка. На ней были два огромных глаза-полусферы изумрудного цвета. Головка пропищала:

      – Ой, ой, ой, мне очень больно! Что-то со мной происходит, я погибаю! – Раздался треск и куколка лопнула. Из нее вылетела яркая бабочка и воскликнула. – Как прекрасен этот зеленый мир! Он полон любви, – и полетела искать свою половинку и любовь вместе с ней.

      Донья

      Линда была старая девственница. Высокого роста, плотного телосложения, со стройной фигурой, огромными миндалевидными глазами василькового цвета и пышным бюстом. Казалось, природа создала ее исключительно для райской любви. А она стеснялась этого слова, из-за своего пуританского воспитания, запрещала себе даже мысли о плотских утехах.

      Однажды друзья из круга моего общения попросили меня полечить одну женщину, которая теряла зрение, ей было около семидесяти лет. Это была очень добрая матрона с бельгийскими, немецкими корнями, где-то там, по отцовской линии. Она была эмигранткой, которая въехала на территорию Венесуэлы в 20-х годах прошлого века. Сероглазая дама, высокая, крепкого сложения, точеная такая, как куколка бельгийско-немецкого разлива, с горячими страстными элементами