В лабиринтах убийств. Лера Леонтьева

в идейном плане для жены становился поэт, после недавних событий ставший диссидентом. Насколько близкими были эти отношения, она не знала. Как ей казалось, знала ее подруга из дворца культуры. Но сплетничать о хорошо знакомых людях ей, девушке из интеллигентной семьи, было неудобно. Хотя усатый поэт ей самой страшно нравился. За таким бы она и в Сибирь отправилась. Но он ее не замечал, увлеченный борьбой с режимом и дружбой с певицей.

      А вот ее подруга не скрывала, что ей очень нравится муж певицы. Она считала, что жена ему не пара, что талантливый художник заслуживает более прилежной подруги, готовой раствориться в делах гения. Частенько забегала она к нему в мастерскую, находившуюся в двух шагах от дома, и с восторгом наблюдала за творчеством мастера.

      А потом случилось ужасное. То, с чем невозможно было примириться и даже вспоминать было страшно. То, что навсегда осталось на страничках девичьего дневника. В целях конспирации никаких имен девушка не называла. Зачем? Ведь дневник она вела для себя.

      «В пятницу намечалась поездка на дачу. Хотели подготовиться к воскресному вернисажу с выставкой-продажей изделий в народном стиле. Для задуманной инсталляции требовалась калина – символ национального духа. Вырученные деньги планировали пустить на закупку еды и вещей для арестованных товарищей. Собирались сначала все впятером ехать на ночь. Но сразу все пошло вразброд. Заболел маленький сын. Мальчик хныкал и боялся оставаться один дома, пришлось отцу с ним остаться. Я никак не могла – утром следующего дня у меня был экзамен. Друг-поэт тоже отказался, сославшись на необходимость дописать статью, которую с оказией он хотел переправить за границу. Моя подруга вначале колебалась, но тут позвонила соседка по даче и сообщила, что ей удалось договориться насчет перевозки дров: машина будет завтра рано утром. Дрова предназначались как раз подруге, которая снимала комнату в частном секторе и топила печку дровами. Чтобы не пропустить грузовик решили ехать на ночь, а остальные с утра должны были подъехать.

      Впятером мы вышли из дома: кто на метро, кто проводить и подышать свежим воздухом. На улице уже стемнело. Возле метро немного поговорили, попрощались и разошлись. Как оказалось, навсегда. Больше в таком составе мы не встретились.

      Утром я прибежала на экзамен пораньше, любила первой сдавать, чтобы не мучиться в ожидании. Но его отменили – преподаватель заболел. Я обрадовалась и прямиком отправилась на дачу. Долго стучала в запертую дверь, но никто не открыл. Удивилась страшно. Обошла запертый молчащий дом. Возникла непонятная тревога. Хотела уже уходить, и тут вспомнила, где хранился ключ запасной. Вернулась, зашла на крыльцо, вытянула руку вверх и под самым козырьком нащупала связку. Открыла дверь. Прошлась по пустым комнатам. По всему было видно, что совсем недавно здесь были люди. На столе в большой комнате стояли две чашки с блюдцами и тарелочка с хлебными крошками, так и не убранные после завтрака. На кресле валялись раскрытые ноты. В углу мрачно