Созидающий башню. Елена Райдос

самом деле несуществующей женщины, а в глубине души тебе хочется совсем другого: простой и спокойной жизни, уютного безопасного дома и надёжного предсказуемого будущего. В последнее время именно всего этого Кире стало не хватать особенно остро, хотя она пока и не осознала причину своей тревожности. Но рано или поздно героическая шелуха должна была облупиться с искусственного образа самоотверженной воительницы, обнажив её мягкую и уязвимую сердцевину.

      Двух дней, проведённых в вынужденной праздности Убежища, оказалось достаточно, чтобы Кира наконец задумалась о своей жизни. Поначалу эти мысли вызвали только лёгкое беспокойство, чувство дискомфорта, но к исходу второго дня женщина уже затосковала всерьёз. Её прямо-таки магнитом потянуло к тем местам, где она жила раньше, где была так счастлива, пока Орден ни вмешался в спокойное течение её жизни. Ей так захотелось увидеть своих друзей и знакомых, даже тех, кого она когда-то недолюбливала, вроде начальственного экспата Пола. Кира с ностальгией вспоминала свой отдел аналитики в компании, беседы с Папой Карло, вылазки с Маришей в Археологию, занятия с эзотерическим гуру Егором и даже свой странный и опасный роман с Витасом. Увы, кого-то из них уже не было в живых, а остальные считали её погибшей.

      Наверное, было бы странно, если б, погрузившись в поток воспоминаний, Кира совсем не думала о своём бывшем муже. Собственно, именно Семён очень скоро оказался главным объектом её рефлексий. Три года назад она восприняла известие о его смерти, конечно, болезненно, но с изрядной долей облегчения. А как бы вы отнеслись к смерти человека, который пытался вас убить? К тому же в тот момент Киру закружила новая страсть, её бурный роман с бравым охотником смыл тоску по бывшему мужу, который к тому же оказался орденским боевиком. А вот теперь прежние чувства как будто вернулись, причём смерть Семёна украсила их ореолом несбыточности, и от этого они сделались как бы острее.

      Как часто мы идеализируем то, что нам недоступно, что потеряно навсегда. Откуда взялась эта странная смесь вины и ревности? Ведь Кире не за что было себя винить и не к кому ревновать своего бывшего мужа, разве что к самой смерти. Однако, вопреки всякой логике, жгучая боль утраты заполнила её душу, и женщина наконец дала волю невыплаканным в своё время слезам. Возможно, если бы три года назад она просто оплакала Семёна, а не строила из себя обиженную невинность, то сейчас, вместо чувства вины, испытывала бы только светлую печаль по утраченному счастью. Но этого не случилось, Кира была слишком погружена в свои новые переживания, а потому ей было не до того, чтобы правильно проститься со старыми. И вот теперь затаённая боль всё-таки её догнала, и, как сильно сжатая временем пружина, долбанула по незащищённой психике со всей дури.

      Эта боль требовала выхода, причём немедленно. Прошлое, вроде бы благополучно забытое и оставленное позади, на поверку оказалось неоконченным романом, оборванной строчкой, лишавшей смысла всё, что ей предшествовало. Сбежав в