Земля Одиноких Странников. Леонид Иванович Моргун

примерно часам к двум нашего станционного времени надо мной на экране голубел заснеженный антарктический пейзаж, а передо мной на экранах дисплеев плясали шеренги, эскадроны и полубатальоны синеньких цифр, которые поминутно менялись, смешивали ряд и перестраивались, повинуясь командам извне и изнутри. В двух километрах от нас работала установка. Мы посылали ей команды, а она согласно им изменяла, измеряла и сообщала нам плотность силовых полей в капризном гравитационном поле планеты. Таким образом, мы пытались уяснить закономерности этих капризов и вывести формулу переменчивости полей, которая обессмертила бы наши имена и внесла бы их в анналы мировой науки ныне, присно и во веки веков. Аминь.

      Я, помнится, еще на первой неделе работы с юношеской самоуверенностью высказал мысль (а вернее, просто ляпнул), что изменения гравитации на планете находятся в прямой зависимости от расположения лун. На меня посмотрели снисходительно. И Ламарк, назидательно воздев увенчанный толстым золотым перстнем палец, улыбнулся и сказал:

      – Вы, мон ами, рискуете вывихнуть себе челюсть на лакомом кусочке, о который сломали зубы многие львы.

      – Если не проглочу его, – заявил я нахально. Сейчас, вспоминая этот разговор и сочувственные взгляды окружащих, я сгораю от стыда. И обоснование этой гипотезы стало для меня вопросом жизненного принципа.

      Галиб Мусаевич разрешил мне оставаться после смены («Только прошу вас, юноша, не нажимать больше никаких кнопок», – добавил Кроуфорд). Поэтому теперь, когда по видео не крутят ничего особенно интересного или когда Алину неожиданно обуревает неистовая страсть к испанскому языку, когда нет работы во вторую смену н на душе особенно одиноко, я сижу за пультом и закладываю в машину свои расчеты, а она мне выдает такие ответы, что просто не хочется жить. Тогда мы начинаем играть с ней в «космический бой», и выигрыши (а играю я неплохо) возвращают мне утраченное было душевное равновесие.

      А в половине третьего рядом со мной в кресло плюхнулся Стасик и со смертной тоской в голосе сообщил, что Каин поймал геологов, и те, «не знаю – врут, не знаю – нет, брешут, что, дескать, слышали с пьяных глаз позывные «Босуорта». Не знаю, что тут на меня нашло, но я подхватил Стасика и даже, кажется, немножечко подкинул, благо в отсеке кроме нас в тот момент никого не было. Ибо «Босуорт» – это здорово!

      Так называется звездолет, зафрахтованный Управлением космических исследований. И появляется он на орбите не чаще одного раза в квартал. Он всегда везет с собой что-нибудь вкусненькое, посылки из дома, письма от мамы и братишек, мои кисти и краски, а сейчас, наверное, и кассеты с последним концертом «Астра-Плейерз», после которого их объявили «галактическим феноменом». Думаю, Мишка не забудет их положить. Прибудут также газеты за последние три месяца, ибо «Босуорт» – это наша единственная связь с Землей, к которой до сих пор не могут пробиться передатчики из-за экрана мощных излучений Джаэнта.

      А три месяца назад к нам на «Босуорте» прибыла