Драконьеры. Дарий Дюже

невозможно.

      – Как ты меня нашёл?

      – Стихва попросила привести тебя домой. Она удивилась, когда ты неожиданно отказался идти с ней на дальний обрыв, и попросила присмотреть за тобой.

      – Она слишком опекает меня… – я не то чтобы был возмущён этим фактом, скорее расстроен.

      – Я бы не сказал. Я нашёл твой след ближе к обеду, и тебе очень повезло, что это оказался я, а не Манои. Не понимаю, учился ли ты чему-либо у меня или нет? Ты оставил такой чёткий след, что завтра утром у дома Стихвы собралась бы вся деревня, и весьма возмущённая. Когда я понял, что ты творишь, то принялся заметать следы – в основном твои. Если б не это, я нашёл бы тебя намного раньше.

      На протяжении всей речи Кемаля, Трофей лежал у меня на руках неподвижно, но стоило охотнику сделать шаг, как щенок заложил уши, оскалился, и весьма грозно зарычал. Кемаль остановился. По моему совету, он снял с себя куртку и все оружие, демонстративно бросил на землю. Потом нашёл широкий лист, и налил в него воды. Представление с преподнесением воды щенку повторилось, но, в конце концов, Трофей смилостивился и принял подношение. После того как он вылакал воду, несколько оробевший охотник осторожно взял щенка – к этому моменту я едва удерживал его на весу. Вместо твари-из-бездны пришлось нести куртку и снаряжение Кемаля, и понять мою радость может только тот, кто с четверть часа, а то и больше, держал на весу примерно две трети своего веса.

      В общем, домой мы добрались перед самой темнотой, но зато без приключений. Как ни странно, но на Стихву щенок, когда проснулся, отреагировал очень мирно. Ей не пришлось так долго уговаривать его подпустить её к себе, как нам с Кемалем. Она осмотрела и перевязала рану, и все процедуры он вынес стоически, ни разу не позволив себе показать моей маме зубы.

      Она не стала меня ругать за глупость и неосмотрительность, зная, что из этой истории я вынес свой урок, но замечание всё-таки сделала.

      – Никогда не лай на собаку в ответ на её гавканье. Пни её, если пытается укусить, ударь палкой – но не лай в ответ. Лунь, в человеке от рождения заложено много качеств, но если ты позволяешь развиваться в тебе мелочности – никогда не испытаешь глубины отпущенных чувств. Это очень печально, и на такого человека смотрят с состраданием, как на убогого. Учти это, пожалуйста.

      Время шло, раны Трофея заживали, он все чаще выбирался из своего убежища – корзины, и обследовал дом и прилегающую землю. Он не убежал, как только поправился, чего я втайне боялся, а остался жить на улице, с удовольствием ночуя под крыльцом. Более ли менее он слушался только меня, игнорируя Стихву, а над Кемалем, при каждом удобном случае, подшучивая – пугая из засады. Наверное, это была нелюбовь твари к охотнику, ничего более, такая себе, небольшая месть. Но в общем-то, мы уживались довольно мирно. А теперь из прошлого – такого милого, светлого прошлого – остался только он: по-своему уникальная