Деревенские истории. Николай Ольков

глубокое декольте. Она в первый же день надела под жакет белую кофточку.

      – Ты почему нарушаешь форму одежды? – нарочито сурово спросил Прохор.

      – Мне так удобней.

      – Галя, надо думать не о себе, а о клиенте. Клиент заходит не только купить что-то, но и полюбоваться на красивую продавщицу, так ведь?

      – Ну, не знаю, только я в таком жакете работать не смогу.

      – Галюня, – убеждал хозяин, – ты очень красивая девушка, и твоя скромность снижает нашу выручку.

      На другой день Валя сказала Прохору:

      – Вы её не убеждайте, бесполезно, она даже при мне старается не раздеваться. А после вашего разговора так и отрезала: «Не хватало мне ещё груди бросить на весы!»

      Прохор засмеялся, а потом спросил:

      – Валя, а ты этого не боишься? Насчёт весов?

      – Нет, Роман Григорьевич, не боюсь, у меня все надёжно схвачено, это Галинка со своим хозяйством пособиться не может.

      Эх, как метнулась по организму кровь молодого человека, верно говорят, что одним только словом можно возбудить мужчину, всего одним, которое мгновенно родит в его ждущем сознании образы, от которых невозможно освободиться. Чтобы не выдать себя, он ушёл в кабинет, но Валентина заметила перемену и прикусила губу: не просто с хозяином говоришь, а с молодым мужчиной, к тому же слава за ним тянется не только из города. В деревне заметили дневную визитершу, и уже вечером отец как бы случайно встретил сына на дорожке к дому:

      – Проша, сегодняшний день по православным понятиям постный. А ты грешишь, скоромное дозволяешь. У тебя, поди, и суп мясной? Про другие достоинства не спрашиваю, староват, да и не отцовская тема, я про пищу. Она тебе сготовила чего, или к матери пойдешь на ужин?

      Прохор оглянулся – вроде никого нет, не хватало ещё, чтобы люди видели, как отец сына воспитывает. А он точно пришёл навести порядок, как бы кулак не поднёс посреди улицы.

      – Папка, пойдём в дом, что мы на виду всей деревни?

      – Застеснялся? Это хорошо, значит, не до конца ещё совесть потерял. Пошли. Но вот что я пришёл, Прохор. Ты легковушку купил – на какие шиши? Наторговать ещё не успел, в долги залез? Ты с деньгами не играй, это штука опасная, не таких, как ты, до могилы доводила. Братья дали? Я так и понял. Второе. Мы с тобой говорили про женитьбу, но ты, я вижу, не спешишь отца порадовать. Аннушку не собираешься разыскать? Скажу тебе честно: лучшей невестки я бы не желал.

      – Папка, но не ты ведь на ней жениться должен, а я, по твоему раскладу. А я не хочу.

      – Признайся, с ней тоже спал?

      Роман замялся:

      – Ну, как тебе сказать?

      – Как было, таки говори! – рявкнул отец. – Значит, испортил девку, а теперь рыло воротишь? Эх, жалко, прошли те времена, я бы тебя сегодня же оженил. Какая девка! Красавица, умная, светится вся от доброты, а ты, свинья, нос воротишь!

      – Папка, на Анне я не буду жениться, у нас все кончено, мы разошлись мирно и дружелюбно.

      – Во подлец! Да она тебя, дурака, до сих пор любит, замуж не выходит, по весне матери твоей призналась, что никого,