В тихой Вологде. В. А. Яцкевич

сказано: «и всё чужое возлюбил, и всё свое возненавидел». Но ведь любовь к своему Отечеству равносильна инстинкту самосохранения, и утрата у людей этого чувства грозит нации гибелью.

      Странным кажется и отношение либералов-интеллигентов к террору. Они не только оправдывали террористов, но откровенно радовались, когда пуля или бомба лишала жизни государственного служащего, будь то министр, губернатор или простой городовой. А вот когда летом 1906 года был застрелен член Государственной Думы банкир Герценштейн, известный своими лево-радикальными взглядами, возмущению либеральной интеллигенции не было предела. Как-то сразу всем стало ясно, что это дело рук черносотенцев. Откликнулись на это событие и в Вологде. В Спасо-Всеградском соборе состоялась панихида по убиенному Михаилу, на которой служил, а потом и выступил с взволнованной речью священник Софийского собора Тихон Шаламов[7]. Совсем по-другому реагировали либералы, когда жертвой террористического акта становился не разрушитель государства, а его строитель или страж. Приведем здесь отрывок из воспоминаний А. А. Тарутина, выпускника Вологодской гимназии, после 1917 года заведовавшего культпросветом в Вологде[8].

      .. А вот ученик выпускного класса реального училища Сергей Золотов – это уже не миф, а подлинная героическая личность. Золотов, чуткий свободолюбивый юноша, возмущенный реакционной воспитательной политикой директора Поморского, решил в компании с такими же самоотверженными и наивными товарищами убить Поморского. Бросил в квартиру директора бомбу; бомба взорвалась, но жандарм от просвещения остался цел, а юношей посадили в тюрьму. Просидевши здесь более года по приговору кровожадного царского суда, Золотов погиб от чахотки. Это было в 1911–1912 году.

      Как видим, кровожадным, по мнению работника культуры, было царский суд, а не маньяк, пытавшийся взорвать своего учителя вместе со всей семьей.

      Чем объяснить такую нравственную ущербность интеллигенции? Конечно, это следствие её безрелигиозности, отхода от Церкви, который начался со времен Петровских реформ и продолжается поныне.

* * *

      В тот памятный день Павел работал в мастерской один: Веня исчез с самого утра. На улице послышались крики, распахнулась дверь и в помещение ворвались два гимназиста, здоровые парни с пробивающимися усиками.

      – Эй, мастеровой, кончай работу, выходи на манифестацию.

      Павел от неожиданности выронил шило из рук.

      – А вы кто такие будете?

      – Мы пролетарии, такие же, как ты. Сегодня наш праздник, пролетарский.

      – Чего это вдруг? Понедельник сегодня. Никуда я не пойду. Крестьянин я, а не пролетарий.

      – Ах ты, лапотник, мы тебе щас покажем классовую борьбу.

      Гимназист пнул ногой столик с инструментом, тот с грохотом перевернулся. Павел вскочил, схватил толстую палку с деревянным сапогом-колодкой на конце.

      – А ну, пошли вон!

      В это время в дверях появился

7

Шаламов Тихон Николаевич (1868–1933), отец известного писателя Варлама Шаламова. Был сторонником активного вмешательства Церкви в политику и общественную жизнь. После революции стал обновленцем.

8

Вологда в воспоминаниях и путевых записках: Конец XVIII – начало XX века ⁄ Сост. М.Г. Ильюшина. – Вологда: «Русь», 1997.