Вторая жизнь Эми Арчер. Р. С. Пейтман

к ней руки. – Мне просто нужно присесть, подумать. Помолиться.

      – Да, – медленно говорит женщина. – Можно, наверное. – Она встряхивает пыльную тряпку и чихает. – Ну, если вам не помешает пылесос… Двери храма Божьего всегда открыты, как говорится.

      Она включает пылесос и начинает водить им возле купели. Я иду по центральному проходу. Пристальные взгляды святых на витражах почти скрывает полумрак. Склоняю голову под этими взглядами. Иисус смотрит с презрением.

      На цыпочках подхожу к алтарю, но женщина, полирующая перила, показывает налево, где ряд скамей заканчивается у входа в маленькую часовню. Вывеска на двери гласит, что это Гарвардская часовня для уединенной молитвы и тихих размышлений.

      Вхожу. Сажусь на стул в дальнем углу, радуясь, что можно прислониться к колонне рядом. Потираю виски – вот бы еще умолк этот пылесос! Вскоре он и правда умолкает.

      В часовне так тихо и спокойно, что кажется, будто я слышу, как оплавляются свечки у алтаря. Я долго-долго смотрю в арку окна… Наконец все цвета начинают сливаться, и маленькие фигуры, стоящие на коленях перед самодовольным Иисусом, тонут в них.

      Подпись поясняет, что старинное окно было разрушено во время бомбежки Лондона. Профессора и бывшие студенты Гарварда собрали средства для реконструкции в память основателя университета, которого когда-то крестили в этом соборе. Судьба протянулась сквозь огромное расстояние, сквозь бурный океан к дальним мирам, дотянулась сквозь время, чтобы исправить разрушенное. Исцелить. Может быть, и Бог сделал то же самое, когда послал мне Эми в обличье Эсме.

      Внезапная вспышка солнечного света. Окно загорается, и ярче всего светятся красные буквы в центре. VERITAS. Истина.

      Мое сердце колотится. Молю, чтобы Господь направил меня, так же истово, как молилась когда-то о том, чтобы Эми вернулась живой и невредимой. Горькие слезы обжигают лицо.

      – Помоги мне, – всхлипываю. – Прошу Тебя, помоги…

      Чувствую справа движение и отрываю взгляд от окна. В дверях стоит молодой человек в серой рубашке и белом пасторском воротничке. Лицо мягкое, встревоженное.

      – Простите. – Он входит в часовню. – Что-то случилось?

      – Ничего. – Я вытираю лицо рукавом пальто.

      – Если хотите поговорить…

      – Нет, – быстро произношу я и заставляю себя улыбнуться, чтобы смягчить резкость. – Но спасибо.

      Священник достает из маленького шкафа коробку свечей и зажигает одну, чиркнув спичкой. Огонек тусклый, неровный, но, постепенно разгораясь, становится выше и ярче.

      Молодой пастор убирает коробку обратно в шкафчик и улыбается:

      – Хорошо. Оставлю вас с миром.

      Если бы это было так просто…

      – Погодите, – говорю я. – Пожалуйста.

      Указываю глазами на стул рядом. Слуга Божий принимает приглашение:

      – Чем могу помочь?

      Я закусываю губу:

      – Вы решите, что я просто сумасшедшая, отчаявшаяся женщина, и, бог знает, может быть, это так и есть, но… – Я качаю головой.

      – Продолжайте, –