Белоснежка: Демон под кожей. Наталья Евгеньевна Масальская

чтобы я заработал на нее, а не клянчил. Мне словно пощечину дали. И так во всем. Так что не нужно разыгрывать мелодрам, – выделяя каждое слово, проговорил он и снова уставился на дорогу.

      Гнетущую тишину разорвал телефонный звонок. Поль взял трубку и несколько секунд смотрел на светящийся экран.

      – Ну конечно, – буркнул он и с силой нажал «ответить». – Привет, – произнес он сдержанно. Его брови поползли вверх. – Почти приехали. Что-то случилось?

      – Ты есть хочешь? – спросил он Милу, на что она отрицательно покачала головой.

      – Нет, – бросил он в трубку. – Минут двадцать.

      Он отключил мобильник и бросил его в подстаканник.

      – Прямо вечер сюрпризов, – не отрываясь от дороги, раздраженно проворчал он.

      Мила несколько минут молчала, ожидая, что он сам расскажет, в чем дело, и, не дождавшись, спросила:

      – Кто звонил?

      – Отец, – после небольшой паузы ответил Поль.

      – И? – не унималась Милен, услышав, о ком идет речь.

      – Спросил, когда вернемся.

      Мила продолжала внимательно смотреть на него:

      – Просто он никогда не звонит сам, всегда только через мать. А тут такая забота. С чего бы это?

      – Может, волнуется? Уже совсем темно.

      Поль с сарказмом посмотрел на Милу и снова отвернулся.

      Больше они не разговаривали, а через полчаса уже въезжали в высокие кованые ворота.

      Дом с пугающей отчетливостью смотрел на них вереницей темных окон, пока они поднимались по ступеням крыльца. Через несколько минут Мила уже была в своей комнате. Поль машинально чмокнул ее в щеку и устало побрел дальше по коридору.

      Мила чувствовала себя вымотанной. Она злилась: на мать, на Поля, даже на Жано, но больше всего на саму себя. Это было ее обычное состояние после возвращения из родительского дома, но сегодня было особенно мерзко. Она обидела Поля. Просто так, ни за что.

      Она сбросила с себя туфли и, не раздеваясь, легла на кровать.

      Глава 6

      Как Милен ни старалась – уснуть у нее не получилось. Мысли в голове роились, как пчелы: она снова вспомнила слова Диди о приятеле матери. Олсоне, кажется. И что маму может связывать с таким типом? К тому же она снова ни на шаг не продвинулась в своем расследовании. Плюс ко всему повздорили с Полем, и Милен не покидало отвратительное чувство вины.

      Всю свою жизнь Милен словно писала черновик – ей казалось, что времени еще полно, еще чуть-чуть, и она начнет переписывать набело. А совсем недавно поняла, что переписывать нечего. Единственный человек, которого она по-настоящему любила, уже умер, а все остальное – лишь пыль. Поэтому с такой маниакальной упертостью она искала свою родную мать – уж она-то должна ее любить. Мила словно пыталась найти опору, чтобы зацепиться за нее в этом мире пластиковых чувств. Раньше она думала, что такой опорой стал для нее Поль, пока она не встретила Жано, с которым ощущала какое-то странное родство. Может быть, это – одиночество, что иногда проскальзывало в глубине