Так не бывает. Вера Николаевна Бойчук

доходившие до самых бёдер, были разведены в стороны. Под стать этим сапогам на руках были надеты перчатки, закрывающие локти. Её голая, откровенно торчащая из корсета грудь вздымалась от тяжёлого дыхания хозяйки. На её шее был надет кожаный ошейник с шипами. От него тянулась тонкая металлическая цепочка, другой конец которой держал в руках муж Евы. Он стоял на коленях между её ног и то и дело дёргал эту цепь на себя, отчего голова женщины рывками поднималась и опускалась обратно на подушки. В другой руке мужчина держал длинный хлыст, на конце которого была зафиксирована кожаная петля. Судя по красным отметинам на теле женщины, этот хлыст причинял ей немалую боль, но, похоже, ей это нравилось.

      По обнаженной спине мужа струились капли пота. Каждый мускул его тела был напряжён, словно камень. Глаза его были затуманены похотью. Он тяжело дышал, издавая при этом грудное рычание. В этот момент он был похож на демона, властвующего над своей рабыней, в самом сердце своего подземелья. Таким его Ева не могла представить даже в самом страшном сне.

      Ева так и продолжала стоять в открытых дверях комнаты, держа в руках тарелку, не в силах отвести ошеломлённый взгляд от происходящего.

      Внезапно рыжеволосая женщина повернула голову. Она улыбнулась Еве накрашенными алыми губами, обнажив при этом белоснежные зубы. На её лице не отразился ни испуг, ни угрызения совести. Лишь улыбка, победная, жестокая, злая.

      В этот момент муж Евы, державший до этого ситуацию под контролем, устремил свой взор на причину неповиновения своей рабыни, ведь она улыбнулась, а это жёсткое нарушение. Он увидел в дверях свою жену, которая смотрела на него, на чужую женщину и на всё, что происходило, казалось вовсе не с ней. Неизвестно сколько времени продолжалась эта немая пауза. Затем мужчина опустил голову, отчего его светлые волосы, мокрые от пота, закрыли лицо и положил на кровать плеть с цепью. Он сошёл на пол, грациозно подошёл к тумбочке, стоявшей возле кровати, взял ключ и, не торопясь, начал расстёгивать наручники, освобождая свою рабыню.

      Наконец, он нарушил гробовое молчание, повисшее в комнате:

      – Почему так рано?

      Еве не нашлась, что ответить, она с ужасом следила за его движениями. Он снял со стула одежду и подал женщине, которая уже сидела на кровати и потирала запястья. Одеваясь, женщина перебросила волосы через плечо, разгладила складки на чёрном шёлковом платье. Всё это она проделывала с такой лёгкостью, словно только что пробудилась ото сна, приняла душ и собиралась позавтракать.

      – Женя, у нас сегодня годовщина, – произнесла Ева запинающимся, хриплым голосом. Она была настолько поражена их реакцией. Похоже, что никто не чувствовал себя виноватым.

      Мужчина посмотрел на неё. В его глазах она прочла лишь гнев, вперемешку с жестокостью.

      – Ну так и не портила бы её своим приходом. Пришла бы со своей чёртовой работы вовремя, и тебя бы осчастливили, – говоря это, он надел брюки и рубашку.

      Разговаривая