Пельмени для Витальки. Ольга Рожнёва

отца Ксенофонта. О том, что будет сам отец Савватий духовником и строителем обители, и какие именно постройки он построит в монастыре.

      Рассказал ещё кое-что утешительное, о чём пока игумен Савватий братии не поведал. А в конце своей на редкость вразумительной речи стал игумена благословлять. Отец Савватий, удивившись, отстраниться хотел, а потом смирился и принял благословение. И когда он смиренно стоял в полупоклоне перед блаженным, почувствовал, как сверху вниз пошла теплота благодати, которая охватила всё тело.

      А Виталька, благословив, сделался прежним: смешным и дурашливым, как будто он выполнил важную миссию и освободился от порученного. Стал снова что-то неразборчиво бормотать. Спустя десять лет почти всё, рассказанное блаженным, сбылось.

      Вот по этим всем причинам и смотрел отец Валериан с тревогой на рисунок Витальки. А на рисунке – туча грозовая, молния стрелами на весь лист раскатывается. Задумался отец келарь: братия в поле, не гроза ли надвигается?

      – Виталь, как думаешь, погода ясная долго простоит?

      Из раздражённого бормотания в ответ понять можно было только одно: Виталька сердится и к нему лучше не приставать.

      – Какой ты раздражительный стал, брат Виталий… И ответить толком не можешь…

      Настроение у инока понизилось. А тут с кухни – звон разбитой посуды. Заходит – Дионисий опять чашку разбил. Отец келарь вспылил:

      – Брат Дионисий, на тебя чашек не напасёшься!

      – Простите, отец Валериан!

      – Что простите, что простите! Ты с посудой просто поаккуратней! Я тебе что, фабрика посудная, что ли?!

      Отец Валериан, ещё не остыв, вышел из трапезной. Прямо у двери стоял высокий хмурый мужчина и строго смотрел на выходившего:

      – Дайте, пожалуйста, веник!

      – Какой веник, зачем, простите? – растерялся отец Валериан.

      – Ну вот же на двери объявление:

      «При входе обметайте ноги веником». Где веник-то у вас?!

      – Для зимы это объявление, для зимы! Для снежной зимы! – рассердился инок.

      – Так зимой и вешайте!

      – Зимой и повесил! – Отец Валериан стал срывать своё же объявление, но листок не поддавался. Пришлось срывать по частям, ловить разлетевшиеся от ветра клочки… До чего народ непонятливый пошёл! Просто занудный какой-то народ!

      Паломник засмущался своей ошибке, тихонько в дверь проскользнул.

      Только инок отправился в келью передохнуть минутку перед тем, как в храм идти, в очередь Псалтирь читать, – навстречу послушник Тимофей:

      – Отец Валериан, коровы опять убежали! Помогите, а то отец благочинный… Ну вы же знаете…

      Нужно вам сказать, что коровы в монастыре были непростые, с характером. Старенький схимонах, отец Феодор, называл их нравными. А иногда ворчал:

      – Я в детстве коров пас, но таких коров, как у нас в монастыре, никогда не видел. Все коровы как коровы, а у нас они какие-то спортивные… Всё бы им убежать куда-то от пастухов. Только отвернёшься, а они уже побежали…