Свободные и счастливые. Екатерина Северная

чтобы вы понимали: командую здесь я, а не вы, – с показной невозмутимостью, будто всю свою жизнь я только и делал, что похищал красивых девушек, я принялся развязывать узел на её тонких запястьях. – Я не хочу вас обижать, поэтому вам лучше во всём меня слушаться, и тогда с вами не случится ничего…

      На секунду свет перед моими глазами моргнул. Зубы неприятно щёлкнули. Щека и челюсть онемели от боли. Хороший удар. Восхитительный даже. Прекрасно поставленный хук справа: «чистый», молниеносный и техничный – не мог не оценить я, столь любивший бокс в прошлой жизни.

      Возможно, мне показалось, но она слегка напряглась, ожидая моей реакции на её удар. Я медленно встал и, не говоря ни слова, вышел из пустой каменной комнатки. Через пару мгновений вернулся с новым отрезком верёвки. Девушка была уже в дверях. Увидев меня, она попятилась. С каждым моим шагом она отступала назад, пока не прижалась лопатками к стене. Я сделал пригласительный жест, указывая ей на матрас. Она смотрела на меня с плохо скрываемой яростью, но не задавала больше вопросов и не решалась сопротивляться.

      Я молча взял её руки и снова связал их, с силой затягивая узлы. С каким-то мрачным и мстительным удовлетворением, которое неприятно удивило меня самого, я смотрел, как жёсткая верёвка впивается в нежную кожу её запястий, оставляя красные следы. Ничего… Развяжу позже. Это для её же блага. Ладно, она ударила меня, но если она будет так же бросаться на других – уверен, кто-нибудь вроде Джа обязательно захочет ударить её в ответ. Может быть, чуть ослабить верёвку? Нет, не буду – в конце концов, это не самое подходящее время и место, чтобы проявлять заботу и нежность. Пусть знает. Справившись с собой, я удалился, заперев дверь на массивный тяжеловесный замок – и где они только откопали его в век, когда всё закрывается на карты с датчиками? – и, кажется, когда я взглянул на неё последний раз, по её бледному лицу всё-таки пробежала тень страха. Чтобы заглушить приступы совести, я крепко приложился к бутылке абсента – и направился к Экхарту – узнать новые подробности о «золотой эпохе» и распалить свою ненависть к ней.