Мое советское детство. Шимун Врочек

Чжан на самом деле было не три, а больше. Просто о некоторых история умалчивает. Поэтому мы все стали братьями Чжан. И даже одной сестрой Чжан (Полуэктова, ты?).

      Это было настоящее семейное восстание.

      Один из братьев был ранен, поэтому своей повязкой он подвязал руку. Другого брата ранили в живот, он лежал на парте и время от времени стонал. "Держись, брат Чжан", говорили ему.

      У одного из пацанов галстука не было, поэтому он был брат Чжан, Потерявший-Повязку-в-Бою.

      В спектакле по плану было три акта. Первый акт – я, как главный брат Чжан, произношу речь, о том, в какой 兩廂山羊 (задняя часть козы, кит.) оказалось восстание и почему. Второй акт – прибывает посланник императора и предлагает нам сдаться. Мы гордо посылаем его к истокам Янцзы. Посланник уходит. Акт третий – Мы готовимся к смерти, прощаемся друг с другом и ждем смерти. Я говорю: вот так и закончилось восстание Желтых повязок. Аплодисменты.

      Начали. Речь я отбарабанил без запинки – у меня тогда была идеальная память. Начался второй акт…

      К нам прибыл Толстый Мандарин, которого играл Ромик. Это у китайцев так называются чиновники, но мне всегда представлялось что-то круглое и оранжевое. Явно зажравшееся, но с запахом Нового Года. Возможно, это и есть обаяние зла.

      – Крыса, не имеющая совести и пожирающая чужой хлеб! – сказал я. Эта фраза из учебника поразила мое воображение, поэтому, кажется, я использовал ее дважды. – Зачем ты явился сюда?

      – Привет, жалкие мятежники! – заговорил Толстый Мандарин, нагло усмехаясь. – Меня послал великий император Хань! Он предлагает вам жизнь, жалкие черви!

      – Чего хочет император?

      – Вы… – после подвига с "Хань" Ромик вдруг начал терять слова и мучительно пытался их найти. – …окружены. Вы все… умрете в этом болоте! Сдавайтесь, ничтожные рабы! Бросайте оружие!

      – Передай императору, мы не сдадимся, – отрезал я. Как настоящий революционный вождь. Правда звенела в каждом звуке моего голоса. Правда и вера в великое светлое будущее китайского трудового народа.

      – Мы не сдадимся! – дружно повторили остальные братья Чжан. Они тоже верили.

      – Сдавайтесь! – сказал Ромик.

      – Не сдадимся! – ответили братья.

      – А я говорю: сдавайтесь!

      – Нет!

      – Да!

      – Уходи отсюда! – сказала сестра Чжан (Полуэктова?).

      – Сама уходи! – огрызнулся Ромик.

      Я чувствовал, что история закольцовывается и начинает пожирать саму себя. Нужно было спасать спектакль. Кажется, Ромик забыл, что должен был уйти сразу после ультиматума и дать нам героически умереть. Что делать?! На мгновение у меня снова закружилась голова, но я взял себя в руки.

      – Зарезать этого толстопузого! – приказал я с истинно революционным пафосом. И показал на дверь. – Выведите его отсюда и убейте. Я не хочу видеть смерть этой собаки!

      Потрясенная тишина. Тяжелораненый брат Чжан от удивления перестал стонать. Рустик Нуриев и еще один мальчишка подхватили