На качелях времени. Гульсифат Шахиди

и сказала:

      – А я буду собираться, так хочу побыстрее отсюда уехать. Боюсь за тебя, моя родная.

      Махваш долго не было. Мутриба решила поговорить с Алексеем Тихоновичем. Терпеливо ждала у дверей его кабинета. Он пришёл вместе с Махваш.

      – Очень хорошо, что вы здесь. Пройдёмте в кабинет, – пригласил Тернопольский.

      Все сели, он взял результаты анализов и записи врачей, осмотревших Махваш. Долго читал заключение окулиста. Подошёл к окну и посмотрел снимки головного мозга.

      – Махваш, у тебя нет никаких отклонений, ты самая здоровая девушка. Но в тебе много умственного потенциала. Не хочу ничего говорить про возможности твоей мозговой деятельности, это будут изучать мои коллеги-учёные. Скажите, есть ли у вас деньги на билет в Москву?

      – Да, Рахим Халилович дал мне отпускные и ещё материальную помощь. Он сказал, что купит в Зимчуруде наш дом, а деньги пришлёт, – ответила Мутриба.

      – Тогда я закажу билеты на ближайший рейс. Вас встретят и отвезут ко мне домой. Моя Ольга Владимировна ждёт, не дождётся, хочет посмотреть на Махваш – таджикский феномен. Вам, действительно, необходимо уехать, здесь таким «необычайно» здоровым не место, – с улыбкой сказал Алексей Тихонович и добавил: – Выписку и письмо моё передайте жене.

      Мутриба с дочерью стали собираться. Мохира Асадовна собрала им в дорогу из фруктового сада больницы яблоки и груши.

      – А эти лепёшки я пекла сама, они долго сохраняются свежими, – сказала она и протянула небольшой свёрток. – Хан-атлас для Ольги Владимировны. Она долго работала у нас. Передайте ей, что здесь её все помнят и любят.

      Вечерним рейсом Мутриба и Махваш улетели в Москву.

      Глава третья. Мы не одни во Вселенной

      Весь полёт Мутриба наблюдала за Махваш. Она глаз не сомкнула и смотрела в иллюминатор: Синее облако вдалеке над горами как будто провожало их. Дочь общалась с ним. Облако то превращалось в маленькие сердечки, то в большой глаз с каплей слезы, то в птицу, парящую над облаками. Махваш и улыбалась, и грустно закрывала глаза, и, по воле облака, радостно смотрела в сторону гор. Мутрибе показалось, что с ними прощается Карим. На глаза навернулись слёзы. Махваш прижалась к матери:

      – Ты тоже увидела? Они мне поведали, что было с папой. Ты же никогда об этом не рассказывала. Не смогли ему помочь и извиняются. Не поняли, почему папа так крепко держался за барашка, а когда поняли, было уже поздно. Зато запомнили все его последние мольбы – защищать тебя и меня. И ещё Синие друзья говорят, что только тело отца разбилось, а душа его с нами или что-то похожее на это.

      – Я до твоего рождения ходила к обрыву, но никогда ничего не замечала. Теперь знаю, что твоё безболезненное появление на свет во время сна в ту ночь у обрыва – это дело друзей, Синих огоньков. И папины мольбы, – ответила Мутриба.

      Когда самолёт летел уже над степями, облако становилось меньше, а потом и вовсе исчезло.

      В Москве мать с дочерью встречала Ольга Владимировна: сразу их узнала и подошла. Высокая, сероглазая, белокурая, с красивой осанкой.