Величья нашего заря. Том 2. Пусть консулы будут бдительны. Василий Звягинцев

в кабинете имелись и зафиксировали видео– и аудиоряд совещания. За те самые двадцать минут некто изготовил записку, должным образом её оформил (а здесь, Ойяма понимал, требовалась рука каллиграфа очень высокого класса, одновременно владеющего и тонкостями стилистики японского, и современным американским языком) и вместе с фотографиями скинул на его почтовый ящик. А вот это ещё одна сложность (он пока рассуждал только о технической стороне вопроса) – пароль для связи был известен крайне узкому кругу лиц, и ни один государственный служащий в него не входил.

      Неужели «врагам» (президент пока мысленно взял это слово в кавычки) удалось купить кого-то из тех, в ком он был уверен, как в самом себе. Купить или выманить шантажом. Задача сложная, крайне дорогостоящая, и в любом случае – практически бессмысленная. Очень сильно рисковать, и ради чего? Чтобы однажды послать ему такую вот записочку? Именно однажды, потому что любому понятно – пароль он сменит сразу же, независимо от содержания текста.

      Тем более существует масса способов донести до адресата любую информацию, не прилагая вообще никаких трудов. Как до Кеннеди – путём платного объявления в газете[51].

      Может быть, таким образом некто собирался посеять сомнение в верности самых, как он считал, близких людей? Глупо. Это только в плохих мелодрамах и в высокой классике вроде «Отелло» герой предпринимает судьбоносные действия на основании недостоверного слуха или намёка. В реале генерал, да ещё восточного (мавританского) происхождения, сначала как следует порасспрашивал бы господина Яго, служанок и всех более-менее к ситуации причастных. А уже потом сделал вытекающие из результатов расследования выводы, грозившие смертью скорее интригану, чем законной супруге. В уставе кайзеровской германской армии командирам прямо предписывалось даже в самых очевидных случаях меру наказания за дисциплинарный проступок назначать лишь на следующий день. Во избежание воздействия эмоций на здравый смысл.

      И самое главное – его ведь неизвестный «друг» прямо предостерегает о возможности неких противоправных действий именно тех лиц, которые единственно могли бы осуществить такую, с позволения сказать, интригу.

      Итак, что мы имеем?

      Ойяма сам не заметил, когда закурил вторую сигару и неприличными для настоящего знатока и ценителя сжёг её быстрыми затяжками (О, ужас!) почти до половины.

      Если все вероятные гипотезы оказываются несостоятельными, следует обратиться к невероятным. Тогда, возможно, кое-что прояснится.

      Президент снял трубку внутреннего телефона и попросил зайти к себе начальника собственной службы безопасности, коммодора[52] Брэкетта. Этому человеку он до сегодняшнего дня доверял, и, что самое главное, офицер не подчинялся ни одному из людей, только что покинувших Белый дом. Он был рекомендован Ойяме лично адмиралом Шерманом и назначен в обход обычных административных каналов. На этом настоял военно-морской разведчик, чем обеспечил

51

Накануне визита Д. Кеннеди в далласской газете «Морнинг ньюс» была опубликована его фотография в траурной рамке с подписью: «Добро пожаловать в Даллас, мистер Кеннеди». 22.11.63 при проезде по городу 35-й президент США был застрелен.

52

В американском флоте коммодор аналогичен российскому каперангу, в английском – промежуточный между каперангом и контр-адмиралом чин.