В городе Ч.. Ольга Пустошинская

головой Серёжа. – Мать не отпустит.

      – Как хочешь. Мы с Данькой вдвоём рванём.

      Я опустил глаза. Двести пятьдесят километров – это не на соседнюю улицу за чебуреками сбегать. И вообще, враки про камень. Если бы всё так просто было…

      Юрка понял, что не воодушевил нас, поэтому с жаром принялся уговаривать: ехать надо не прямо сейчас, а с началом каникул, ещё есть время подготовиться и всё продумать.

      – Ребят, да вы что? У вас ни одного желания нет? – наседал он.

      Серёжка пожал плечом. Фирменные шмотки, ноутбуки, скоростные велосипеды появлялись у него раньше, чем наш друг успевал как следует помечать о них.

      – А если я загадаю мир во всём мире? – хмыкнул я.

      – И загадай! – обрадовался Юра. – А что, классное желание. Ну как, рванём на Чебаркуль?

      – Не знаю, подумаю.

      – Подумай, подумай…

      И тут Юрка получил неожиданное подкрепление: Серёжка заявил, что поедет, и если его желание исполнится, то будет здорово, но не сказал, какое именно, мотал головой: тайна.

      Я сообразил, что если не поеду, то пропущу классное приключение и потом не прощу себя, и сказал:

      – Я с вами.

      ***

      В нашем распоряжении было четырнадцать дней, ровно столько оставалось до начала каникул. Тянуть с поездкой было нельзя: метеорит со дна озера ещё не достали, но ведь могли это сделать. И тогда всё пропало. Отвезут камень в какой-нибудь московский институт для исследований, и не увидим его как своих ушей, не то чтобы потрогать.

      Как мы позже узнали, обломки метеорита подняли со дна озера в октябре. Самый большой камень хранится теперь в краеведческом музее Челябинска.

      – А как Никита узнал, что камень желания исполняет, кто ему сказал? – спросил я.

      – Никто, сам выяснил. Плакал, шёл куда глаза глядят и вышел к озеру.

      Серёга удивился:

      – Чего он в холодную воду полез?

      – Расстроенный был. Нырнул, увидел камень, и его как торкнуло, мысль в башку влетела, что если дотронется и желание загадает, то сбудется оно. Ну подумайте, этому метеориту миллиарды лет, может, его сам Бог в руках держал. Чё опять ржёте? Не верите – не надо. Только псина Никиткина жива и здорова, а ведь её усыпить хотели, чтобы не мучилась.

      Ехать в Чебаркуль было решено автобусом. Четырнадцать лет всё же, паспорта имеем, никто слова против не скажет. На другой день мы собрались у Серёжки и заперлись в комнате. Говорили шёпотом. Серый достал из ящика стола чёрный бумажник и вытряхнул деньги на стол.

      – Принесли? – спросил он.

      Мы полезли в карманы, достали мятые пятисотки и сотенные, выданные родителями на карманные расходы. Пересчитали. Всего набралось семь тысяч шестьсот рублей.

      – А этого хватит? – забеспокоился Юрка. Его взнос в общую кассу был самым скромным.

      – За глаза хватит, даже на еду останется, – успокоил я.

      – Всё это здорово, – сказал Серёжка и сложил деньги в кошелёк, – а родителей как нейтрализовать будем?

      Это хороший вопрос. Я был уверен, что мама поднимет страшный крик, если узнает правду, и, конечно,