48 минут, чтобы забыть. Осколки. Виктория Юрьевна Побединская

вскидываю руки и отворачиваюсь. Это просто невозможно!

      – Как можно понять, что делать дальше, если даже не знаешь, кто ты и почему за тобой гонятся?

      Ник упирается в приборную панель ногой и окидывает меня с ног до головы стальным взглядом.

      – А может, есть вещи, которые лучше не помнить?

      – О чем ты? – удивлённо спрашиваю я. – Ты ведь не можешь знать наверняка, если ничего не помнишь. Либо ты врешь, либо что-то недоговариваешь.

      Он отворачивается, слегка поморщившись, оставляя меня в полнейшем замешательстве. А если он прав? Вдруг наша прошлая жизнь была настолько ужасна, что помнить хуже, чем забыть? Вдруг мы все приняли осознанное решение что-то стереть из памяти?

      – Насчёт телефона Ник прав, – доносится голос Арта. – С помощью этой штуки нас легко выследить. Он включает поворотник и меняет полосу, промчавшись мимо туристического автобуса.

      – Надеюсь, ни у кого больше телефоны в карманах не припрятаны? – произносит Ник и тут же добавляет, хватаясь за бок: – Нам бы остановиться где-нибудь на ночь?

      – И поесть, – вклинивается Арт.

      – Снимем номер в гостинице.

      – А как насчёт еды? – не унимается блондин.

      Я наклоняюсь между сиденьями, чтобы внимательно рассмотреть его.

      – Как ты в данной ситуации можешь ещё думать о еде? Мне даже крохотный кусок в горло не полезет.

      Артур пожимает плечами:

      – Борьба требует много сил!

      – Какая, к черту, борьба? – откликается его друг.

      – Что значит «какая»? Во имя добра, мира и справедливости! Не зря же за нами объявили погоню, чувствую себя героем блокбастера.

      Я улыбаюсь и откидываюсь обратно на спинку сидения. Следующие часа три мы по большей части молчим. Солнце уже давно село, так что мы едем в темноте и тишине.

      Артур переключает станции, пока не останавливается на старой попсовой песне и тут же начинает её напевать. Часы на моей руке показывают почти полночь.

      – Только я помню тексты песен? – спрашивает он и принимается старательно насвистывать мелодию, повторяя за радио приёмником.

      – Нет, я тоже, – подаю голос. – Что ты ещё помнишь из мирового устройства?

      Парень чешет затылок, ероша светлые волосы.

      – Таблицу умножения. Но это не точно. Фильмы помню, как зовут королеву Англии, ну и вот, – указывает он рукой на руль, – помню, как вести машину.

      – Я помню фрагменты из своего детства, – тихо говорит Ник.

      – Серьёзно? – удивлённо переспрашиваю я. Почему только у него одного есть воспоминания из собственной жизни? – А у меня пустота.

      – Не знаю почему, но некоторые сцены я вижу чётко.

      Я ожидаю, что сейчас Шон вступит в разговор, но он молчит. Смотрю в его сторону и вижу, что парень прислонил голову к окну, закрыв глаза. Наверное, спит.

      – Мы тебя еще не напугали окончательно? – интересуется Арт. – Уверен, в твоих планах не было записи «тусить», – он изображает в воздухе кавычки, – с кучкой незнакомцев