48 минут, чтобы забыть. Осколки. Виктория Юрьевна Побединская

ко мне и прижимает губы к уху.

      – Лгунья, – шепот обдает кожу волной горячего воздуха.

      Его губы пробегают по моей шее, осыпая ее легкими поцелуями как раз под ухом, и кажется, что комната вращается подобно карусели в парке развлечений.

      Я нахожу подол его рубашки и начинаю стягивать ее через голову.

      – Сегодня я командую, – тоном, не терпящим возражений, заявляю я.

      – Есть, мэм, – парень шутливо отдаёт мне честь.

      Он стягивает с меня футболку, бросая её в сторону, и скользит пальцами под бретельки бюстгальтера. Тянет их вниз по моим рукам, полностью снимая его. Мы одновременно тяжело вздыхаем.

      «Безумие».

      Это первое слово, которое приходит на ум, когда мужские руки, задирая одежду, касаются голой кожи, кружа, лаская и рисуя на ней узоры. Именно так я бы рассказала о нас, если бы писала книгу. Мне нравится, как мы цепляемся друг за друга, бросая вызов. Эта сумасшедшая химия возбуждает.

      Кончики его пальцев словно связаны невидимым нитями со струнами моего тела, и я со стоном зажмуриваюсь.

      «Жадность».

      Это слово стало бы вторым, о котором я думаю, когда влажный язык пробегает по моей губе, и я, сжимая пальцами жесткие мужские волосы, тянусь навстречу. Нет больше его. Нет меня. Есть только жар и воздух, который мы делим на двоих. Его язык, его губы, его пальцы, тянущие за волосы.

      Дыхание раскаленной волной опаляет кожу. Опустив левую ладонь на мою грудь, он стонет, а правая рука тут же проскальзывает под юбку.

      – Пожалуй, это мы снимать не будем, – шепчет парень, отодвигая тонкое кружево в сторону, дразня и распаляя ещё больше. Наверное, третье слово – «слабость».

      Я выгибаюсь ему навстречу и прикрываю глаза. Хотя какой в этом смысл? Темнота полная.

      – Тише, – выдыхает он. – Твой отец убьёт меня в самом прямом смысле этого слова, если кто-то донесет, чем мы здесь занимаемся.

      Я слышу, как расстегивается ремень, шуршат брюки и разрывается обертка презерватива. Металлическая пряжка звонко ударяется о каменный пол, эхом отражаясь от стен.

      – Скажи это себе, потому что в прошлый раз из нас двоих ты стонал громче.

      Я чувствую его ухмылку, сильные руки впиваются в мои бедра, привлекая ближе.

      – Не может быть, – говорит парень, качая головой и вплотную прижимает к себе, чтобы я отчетливо почувствовала его возбуждение. – Уверен, ты первая проиграешь. Спорим? – с вызовом шепчет он.

      – Продуешь, – специально раззадориваю я, требовательно прикусывая шею парня.

      Вдох. Выдох.

      Прикосновения становятся требовательнее, заставляя сильнее выгибаться парню навстречу. Я закрываю глаза, откидываю голову назад, чувствуя, как волосы рассыпается по спине, и остаемся только он и я. Я и этот парень. Он шепчет, как скучал, наматывает волосы на пальцы. Целует меня, дышит мной, любит меня. Так же, как и я его.

      В тишине слышны лишь наши тяжёлые вздохи, сталкивающиеся в немом противостоянии и растворяющиеся в темноте маленькой тесной комнатки. Я стараюсь сдерживать