Мой отец Абдул-Хамид, или Исповедь дочери последнего султана Османской империи. Шадийе Османоглу

к себе в покои и, сняв яшмак и ферадже[3], в официальных одеждах входили в кабинет к отцу, целовали ему руку, а он в ответ целовал нас в щеки, делал каждой из нас особые комплименты, выказывая ласку и нежность. Дабы не утомлять его, мы быстро покидали отцовские покои, давая ему возможность отдохнуть.

      Затем вместе с нашей матушкой мы шли к другим матушкам и целовали им руки. Какое бы уважение мы ни выказывали своей кровной матери, мы испытывали такое же уважение и выказывали точно такое же почтение и матерям наших братьев и сестер. «Вторые» матери, все женщины гарема, ценились и почитались нами в равной мере.

      В гареме существовали довольно тонкие нюансы в отношениях. Тем, кто не знал ничего об этой жизни или не жил в подобной среде, этот закрытый мир казался таинственным, но это был мир моего детства и юности.

      Жизнь во дворце протекала в своем особом ритме и стиле и не имела связи с внешним миром. Это была жизнь, погруженная в роскошь: гигантские парки с чудеснейшими цветами, огромные особняки, стоящие среди бескрайних садов, в центре которых сверкали пруды с диковинными рыбами… И все это великолепие – для каждой обитательницы гарема, все жены и дети моего отца наслаждались им в равной степени, как и любовью и нежностью властителя. Жизнь наша текла безмятежно.

      В этом дворце у нас с мамой была своя комната. У нас с сестрами была своя отдельная маленькая школа. У моих братьев были отдельные покои, они располагалась в селямлыке[4] дворца, а наши покои находились в гареме (так называемый Малый мабейн)[5].

      В устроенной специально для нас школе было три учителя, а ученицами были я и две мои единокровные сестры-ровесницы. Наш класс располагался в большом зале. Преподаватель по чтению был глубокий старик, мы играли и баловались на его уроках, но бедняга не мог повысить на нас голос, обращался с нами почтительно и снисходил к нашим шуткам.

      Шадийе Султан в юности

      Однако другие преподаватели были серьезными и не потакали нашим шалостям, так что на уроках мы скучали. Как всяким детям, нам хотелось, освободившись пораньше, как можно скорее выйти в сад играть с друзьями, возиться с игрушками.

      До обеда мы проводили время в школе, после обеда – у себя в дворцовых покоях. Туда ко мне приходил учитель музыки, и я с большим желанием играла на фортепиано, совершенно не уставая. Еще мне нравилась игра на мандолине, и мой преподаватель с удовлетворением поддерживал этот интерес к музыкальному инструменту и помогал мне его осваивать.

      Признаюсь, меня не увлекали восточные мелодии и напевы. Я росла поклонницей классической европейской музыки, говорят, у меня были способности, меня часто хвалили преподаватели, и от этого я чувствовала восторг и вдохновение. Храбро осваивала трудные пассажи и сразу начинала готовиться к новым и более трудным вещам. Ближе к вечеру, часа в четыре, наступало время для детских игр, а по вечерам мы обычно ходили в дворцовый театр.

      Моя мама предпочитала музыку на турецкий манер, и, когда мои братья

3

Яшмак и ферадже – традиционная женская одежда османского периода. Яшмак – головной убор, платок, закрывающий лоб и подбородок; ферадже – накидка наподобие плаща с длинными рукавами.

4

Селямлык – мужская половина дома, помещение для гостей у мусульманских народов Ближнего Востока.

5

Малый мабейн (досл. Малый промежуток) – внутренние покои султанского дворца.