Экстрасенс. Александр Александрович Телегин

тогда побредём.

      Замечу, что шли последние годы тех сказочных времён, ныне уже забытых, когда Сибирь ещё не оккупировали полчища колорадского жука, и мы, не ведая своего счастья, только лишь выпалывали сорную траву и подгребали к кустам землю, а не обирали листья от этого мерзкого творения американской природы.

      На огороде Черемшановых окучивали картошку Володя и Вера Волковы. У них какое-то генетическое заболевание, но они не брат с сестрой, а муж с женой – нашли как-то друг друга, чтобы не так скучно идти к смерти. Надежда Васильевна уже несколько лет нанимает их сажать, полоть, окучивать и копать картошку, впрочем, на другие работы тоже. За работу даёт им поесть, и какого-нибудь ненужного прошлогоднего сала – они и рады. Слава Богу, отец её этого не видит – он умер в начале перестройки.

      – Пётр Петрович! – кричит мне Вера. – Вчера Славка приезжал. Привёз мне три булки хлеба, яблок и бананов, а ещё трое трусов для Володи.

      Славка её брат и мой одноклассник. Она сообщает мне о каждом его приезде, для неё это праздник.

      – Молодец, Славка, не забывает вас, – кричит в ответ жена.

      – Пётр Петрович, продолжает Вера, – ты с пятьдесят шестого года. Наш Славка тоже с пятьдесят шестого, и Надежда Васильевна с пятьдесят шестого – вы в одном классе учились. У Надежды Васильевны дочь Светка, у тебя с Анной Марковной две дочки, они в Городе учатся, у Славки два сына, уже взрослые. А я с сорок седьмого года. Но нам с Володей детей иметь нельзя – мы инвалиды.

      Вера помнит всё. Если услышит, когда у кого день рождения – запомнит железно и, встретив в соответствующий день именинника, обязательно поздравит.

      Дальше работаем молча.

      – Что ты так долго у Черемшановых делал? – спросила жена, когда мы первый раз остановились попить водички.

      – Драпал от одного господина.

      – Это как?

      – Приехал к электросенсу господин со своей подругой (мне понравилось название, данное Павлу Ивановичу Лыковым). У господина интеллект ноль – из поколения «То что», но презренья к нам – до бесконечности. Я с одним мужиком на крылечке сидел. Двинулся он на нас как на пустое место – стопчет. Так, ты бы видела, как я от него порскнул. Ну только ещё, слава Богу, в пояс не поклонился. Вот это-то откуда? Сробел перед новым хозяином, как солдат Иван Шадрин2 перед генералом. Напрасно Чехов время терял, учил меня выдавливать раба. Как там у Шолохова в «Поднятой целине»? – «Народ-то гордость свою из сундуков вынул». Но как быстро обратно спрятал!

      – Владимир Солоухин по молодости говорил, что у нас невозможен возврат капитализма – для этого же надо, чтобы были слуги, а где их найти среди наших гордых людей?

      – А мы у себя не только слуг, но и грабителей и наёмных убийц снова вырастили. Помнишь, как бабы в магазине спросили Марью Петровну Ивашкину: «Тёть Маш, где твой Ромка работает?» – «Чёрт его знает, каким-то рэкетиром на дороге». А этот не рэкетир, это начальник рэкетиров. Не дай Бог, дорогу перейти – пришлёт своих подонков. Убьют и глазом не моргнут.

      – А

2

Персонаж пьесы Н. Погодина «Человек с ружьём»