Повесть о настоящей девочке. Наталья Тихомирова

Гулять и думать, любимое занятие. Наташка не сразу решилась написать Кате. Спустя пару дней всё-таки нашла её в контакте и написала, что она в Питере и предложила встретиться. Катя ответила не сразу, через пару дней, написала, что сейчас она не в городе, в отпуске, в Карелии. Из переписки стало понятно, что встретиться у них не получится по времени. Ну что ж очень жаль. Не получилось.

      Десять дней пролетели незаметно. Поездка оставила очень приятные воспоминания. Но, как обычно, бочку мёда может испортить ложка дёгтя. Ложкой дёгтя оказалось происшествие в аэропорту Пулково. Объявили посадку на Челябинск через терминальный выход номер двадцать два. На контроле потребовали, чтобы пассажиры предъявляли паспорт и посадочный талон в маске и непременно в перчатках. Неподалёку заботливо приютился вендинговый аппарат по продаже масок и перчаток. Если масок в сумке Наташки была целая пачка, то наличием перчаток она не озаботилась. И не только она. Большая часть пассажиров рейса выстроились в длинную очередь к аппарату по продаже перчаток. Аппарат принимал только мелочь и купюры номиналом в сто рублей. Безналичный расчёт отсутствовал. Упаковка из двух пар перчаток стоила шестьдесят пять рублей. Последняя преграда перед посадкой создала нервную атмосферу. Люди в суете меняли деньги друг другу, делились недостающей мелочью либо делились ненужной парой перчаток. В настоящее время редко где встретишь такую взаимопомощь.

      Перчатки добыты, следующая цель – посадка в самолёт. Но тут возникло непредвиденное препятствие. Контролер – молодой человек лет двадцати пяти – сказал:

      – Зонты-трости нельзя проносить в салон самолёта.

      – Но это мой сувенир из Санкт-Петербурга, – сказала Наташка. Она как раз купила в Петергофе себе прозрачный зонтик с глубоким куполом. Он стоил недорого, но был очень прикольный и много раз спасал их с мужем от внезапного дождя.

      – Я понимаю, но нельзя, – категорично отрезал безразличный контролёр.

      – А можно мы пронесём и сдадим стюардессам на хранение? – спросил Наташкин муж.

      – Так от них мы и получаем регулярно разнос, что им зонты мешают.

      Проход преграждала тётя за шестьдесят со злым лицом. Наташка еще подумала о том, что такие тёти встречаются в роддомах, детских садиках, и вот ещё, оказывается, в аэропортах. За её спиной на перилах сиротливо висел черный зонт-трость, который уже видал виды и выглядел неважно. Его не жалко было оставлять. Наташка оглянулась на соседний терминал, возле него стоит такая же тётя. Ну точно, такие тётки переместились из больниц в аэропорты. Делать нечего, Наташка со вздохом повесила зонтик возле старого черного зонта и прошла контроль. Сняла перчатки с рук, посмотрела, что вокруг нигде нет урны. Пришлось убирать перчатки в карман сумки, но вдруг там она нащупала маникюрные ножницы, которые она купила в Питере, чтоб поправить ногти, не искать же мастера в незнакомом городе. Потом так и убрала в сумку – в упаковке и с чеком. Вот уж думала, что выкинет