Дрозды. Последний оплот. Владимир Александрович Андриенко

заинтересуется местная контрразведка Шкуро, скажешь что принимал у себя проститутку…

      ***

      Лабунский поспешил домой. Жил он совсем недалеко от канцелярии. В доме проживали несколько семей, которые владели здесь квартирами еще до революции, и офицеры, состоявшие при военном губернаторе Кальве.

      Петр открыл двери и вошел в квартиру.

      – Анна! – позвал он.

      Она сразу вышла к нему.

      – Что такое? Что случилось?

      – Случилось! Собирайся немедленно!

      – Собираться?

      – Скоро сюда пожалует Управление Государственной стражи. С обыском!

      – Что случилось?

      – На меня написали донос! И в нем сказано, что я укрываю агента ЧК в своей квартире.

      – Откуда тебе известно про донос? – спросила Анна.

      – Полковник мне его показал. Затем сжег.

      – И что?

      – Донос наверняка продублировали не только в канцелярию градоначальника, но и в Управление Государственной стражи. Но даже это не так страшно. А если донос отправили в контрразведку корпуса Шкуро?

      – Кто написал этот донос? Это известно?

      – Да.

      – И кто это?

      – Капитан Рихман.

      – Рихман?

      – Старший адъютант градоначальника.

      – И градоначальник показал тебе донос, написанный его старшим адъютантом?

      – Он сделал больше. Он отпустил меня, дабы я смог тебя предупредить.

      – Зачем?

      – Густав Карлович Кальве мой друг. Он поверил мне, а не доносу. Но для разговоров времени мало, Анна. Тебе стоит уйти прямо сейчас.

      – Хорошо. Но что будет с тобой?

      – Пусть обыскивают квартиру.

      – Но меня здесь видели, Петр. И я думаю, что утечка может быть и из нашего подполья.

      – Анна, я скажу, что жил с проституткой. Так поступают многие наши офицеры. У Штерна неделю жила одна девица. И пусть Рихман доказывает, что это не так.

      – Я собираюсь. Постараюсь сейчас выглядеть именно как проститутка. Пусть меня увидят больше твоих соседей.

      Она стала одеваться.

      – А что с баронессой? – спросил он.

      – Я дала тебе слово, Петр.

      – Ты прикажешь её отпустить?

      – Как только все кончится в Воронеже.

      – Что это значит?

      – Петр! – сказала она. – К концу октября город снова будет в наших руках. В этом можешь не сомневаться. Сюда придут конники Хотиненко и привезут твою девицу с собой. Я прикажу отпустить её. Даже сопровождение дам, а то еще раз снова попадет не туда. Но, Петр…

      – Что?

      – Я не смогу спасать её вечно. Пусть убирается из России. Пусть катится в Константинополь. Затем в Париж! К черту на кулички! Здесь баронессе делать нечего.

      – Она не поедет, Анна. Она продолжит сражаться.

      – Как и ты?

      – А что нам остается?

      – Ты можешь перейти на сторону народа или уехать за границу.

      – За границу? Куда? Я русский офицер, Анна. Что я умею кроме войны? Мое место в строю.

      – Тогда становись в строй с нашей стороны, Пётр.

      – Анна!