Охотники на мамонтов. Джин М. Ауэл

обнимая ее, Джондалар вдруг почувствовал себя виноватым. Если он так любит ее, то почему его смущает ее прошлое? Когда Фребек, тот вздорный человек, с отвращением отшатнулся от нее, Джондалару хотелось провалиться сквозь землю. Ему вдруг стало стыдно, что он привел ее и что ее могут принять за его подругу. Спустя мгновение он уже ненавидел себя за это. Ведь он любит ее. Как же можно стыдиться женщины, которую любишь?

      Тот темнокожий мужчина, Ранек, совершенно не стыдился проявлять свои чувства. Как он смотрел на Эйлу, сияя белозубой улыбкой и поедая ее горящими черными глазами, в которых было столько веселого обаяния и откровенного желания. Видя, как Ранек смотрит на Эйлу, Джондалар с трудом сдерживал себя, чтобы не наброситься на него с кулаками. И всякий раз, вспоминая об этих взглядах, он вновь закипал от гнева. Он так сильно любил ее, что ему была невыносима даже мысль о том, что она может предпочесть какого-то другого мужчину, которого не будет смущать ее прошлое. Он даже не предполагал, что вообще способен на такую безумную любовь. Но почему же тогда он стыдится своей возлюбленной?

      Джондалар с жаром поцеловал ее, до боли сжимая в своих объятиях, и с почти безумным пылом покрыл поцелуями ее лицо и шею.

      – Знаешь ли ты, милая, что чувствует человек, познавший наконец любовь? Эйла, ты даже представить не можешь, как сильно я люблю тебя.

      Он был настолько серьезен и пылок, что она испытала какой-то болезненный страх – не за себя, а за него. Она любила Джондалара даже больше, чем могла выразить словами, но любовь, которую испытывал он к ней, была несколько иной. Его чувство было ненамного сильнее, но гораздо более требовательным и бросавшимся в глаза. Казалось, он боится потерять то, что считал своим собственным завоеванием. Тотемы, а в особенности могущественные тотемы, открывали путь к знанию и испытывали избранных ими людей именно таким страхом. Эйла попыталась найти способ, позволявший изменить направление излияния столь горячих чувств.

      – Я смогу представить это, когда твое копье будет готово к бою, – сказала она с легкой усмешкой.

      Но надежды Эйлы не оправдались, он не ответил на ее игривый тон. Вместо этого он начал неистово целовать ее, все крепче прижимая к себе, пока наконец Эйле не показалось, что сейчас у нее хрустнут ребра. Затем, зарывшись головой в ее парку, он проник под рубашку и, припав губами к ее груди, попытался развязать пояс, стягивавший ее кожаные штаны.

      Никогда еще она не видела его таким неистовым и нетерпеливым, таким сгорающим от страсти. Обычно он бывал более нежным и внимательным к ее желаниям. Он знал ее тело лучше, чем она сама, и получал наслаждение от своих искусных любовных игр. Но на сей раз главным было его вожделение. Понимая, что ему нужно, она покорно отдалась на волю этого мощного изъявления его любви. Сейчас их чувственная жажда была одинаково сильной. Эйла ловко развязала пояс, и ее одежда упала на землю, затем помогла раздеться и ему.

      Сама не сознавая как, она оказалась лежащей на жестком речном берегу. Бросив мимолетный взгляд на туманную звездную