Встречи на ветру. Николай Беспалов

известных грязевых курортов. С давних времен тут живут греки. Родители мои обосновались в Мариуполе в начале сороковых годов. Папа приехал работать в порт. Он окончил одесское училище. Мама работала в портовой столовой. Где-то я прочла, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Наверное, так и мама охмурила отца своими кулинарными способностями.

      Коли начала говорить о родном городе и родителях, то продолжу. В десятом классе я увлеклась учителем истории.

      Детская любовь. Был наш историк молод и красив. Грек по национальности. Можете представить. О греках я сказала не зря. Они поселились тут ещё в конце восемнадцатого века. До 1778 года наш город назывался Домахой, или Кальмиусской паланкой. Запорожские казаки в XVI веке основали в устье реки Кальмиус свой военный пост.

      В 1779 году городу присвоили имя Мариуполь.

      Это и многое другое я узнала из уроков этого самого грека.

      Стала я за ним ходить как нитка за иголкой. Скоро он заметил, что я неровно дышу к нему. Или по нему? Не знаю, как правильнее сказать. Дело было ранней весной. Сильные ветры дуют в это время с моря. Мне они нипочем. Сделаю все уроки и пошла на берег. Там мечтается хорошо. Прочла тогда рассказ Грина «Алые паруса» и представляю себя девушкой по имени Ассоль. Азов штормит. Вода в нем темная, злая, и никаких алых парусов. Кто же в такую погоду выйдет в море? Азов коварен. Скольких ловцов удачи поглотил он.

      Села на разломанную шаланду и, прикрывшись ладошкой, пытаюсь раскурить сигаретку. В школе нас, таких курильщиков, завуч гоняет, дома папа с мамой высекут.

      Ветер задувает одну спичку за другой. Не выдержала и ругнулась вслух. Да так, что и самой стыдно стало.

      – Не знал, что ты можешь так ругаться, – оглянулась, а позади стоит он. Мой грек. Я так и обомлела. Стыд-то какой!

      – Подслушивать неприлично. – Это у меня привычка такая. Я, когда смущаюсь, то иду в атаку.

      – Ты так громко ругаешься, что, наверное, на маяке слышно, и чаек всех распугала, – он еще больше растянул рот в улыбке. – Курить таким молодым девушкам вредно.

      – А бывают старые девушки? – продолжаю я напирать.

      – Ты права. Старые девы в природе не редкость, а старых девушек нет. – Сел рядом. Меня как молния ударила. Ветер треплет мои волосы, поддувает под юбку. Ничего я не замечаю. Не могу оторвать глаз от его лица. – Дай и мне сигаретку.

      На днище шаланды сидеть неудобно, но и это мне по фигу. Начало меня бить, как будто в горячке.

      – Замерзла? – спросил и не стал ждать ответа. Положил мне руку на плечи, прижал к себе. – Если нас сейчас увидит наш директор, не сносить мне головы. По меньшей мере, он меня уволит.

      – По большей мере? – я не унимаюсь, хотя была сама не своя от него.

      – По большей мере он отдаст меня правосудию за совращение малолетних.

      – Вы что же, меня вот так совратили? – К тому времени я уже кое-что знала о природе половых отношений.

      – Люди злые. Только общество, его институты держат народ в рамках. – Я не поняла, о каких институтах говорит историк, но спрашивать