Ведьмины сказки. Любовь Дмитриевна Бурнашева

p>Там не я. Там не прежняя я.

      Я влюбленной была,

      Не мстительной,

      Зло и гнев не терзали души,

      Ты же был волевой, решительный,

      Страстью рвал меня изнутри.

      Нас любовь обвенчала вЕтрами,

      В чистом поле, смеялась луна,

      Отдала душу в клятве верности,

      Ты же выпил её до дна.

      Полночь нас обвенчала небом,

      На коленях в клятве стоял,

      Обменял на краюшку хлеба,

      Ты меня. Сам смеясь её птицам отдал.

      Я вернулась из плена. Из ада,

      Тела нет, даже нет могилы,

      Посмотри! Обернись, проклятый!

      Я ещё не совсем остыла.

      Что ж ты замер, от ужаса корчась,

      Я не нравлюсь тебе невестой?

      На лицо смерть оскал наложила,

      Укрывая фатой черной бездны.

      Я не нравлюсь тебе такая?

      Сквозь меня просочились тени,

      Это черти к тебе руки тянут,

      Утащить хотят в свою бездну.

      Темнота станет чёрной как сажа,

      Захлебнешься в безмолвие в крике,

      И душа застынет от страха,

      Что дрожишь ты как лист осины?

      Я молилась, просила милости,

      Мне сказал бог: – «Тебе решать,

      Поклялись вы друг другу в верности,

      Я могу лишь покой тебе дать.»

      Но покой не спасает от гнева,

      И не может уменьшить боли,

      Ты же был мой, любимый, первым,

      Почему ты мне сделал больно?

      Был весь мир у ног, стал болотом.

      И любовь стала вязкой трясиной,

      Что мне делать с тобой, любимый?

      Я пока еще не решила.

      Мне луна на ладонь монеты,

      Из серебряных слез сложила,

      Черти тоже дают обеты,

      На распятье потащат силой.

      Но горька мне победы сладость,

      Стань же ты той краюшкой хлеба,

      Птицам хлеб, он всегда им в радость,

      Пусть клюют тела хлеб. Вечно.

      А я пришла со снегом

      Ты думал прилечу опять я на метле и с вороньем,

      Обрушусь яростно, жестоко ураганом утром ранним,

      Закрою темнотой глаза и дом сожгу огнём,

      Ты смерти лютой за спиной почувствовал дыханье?

      Но я пришла со снегом. Ты меня не ждал?

      В великой мягкой тишине под снежным небом нежно,

      Я в слабости своей сильна, ты этого не знал,

      Нет от любви лекарства, есть яд, петля на шее.

      За тусклой лампой нам танцует вечер вальс теней,

      И медленно свеча стекает воском молчаливо,

      Так почему твои черты лица все холодней, мертвей,

      А призрак фонаря за пеленой скрипит плаксиво?

      Боишься ты стоять, бежать, дышать…дышать,

      В остатке только тишина, а где же обещанья?

      Ты думаешь сбежать вниз в ад. Ты думаешь там ад?

      Ты ошибаешься, ад здесь на ложе из воспоминаний!

      Зачем искать глазами в снежной пелене черты лица,

      Утонем мы в снегу как в теплых простынях, вжимая тело,

      Не беспокойся, что я холодней стекла, острей ножа,

      Вдохни мой запах, ощути губами. Сегодня ты не смелый?

      Мелькают злостью по твоим глазам то страх, то страсть,

      А сердце камнем обернулось, с гулом в рёбрах бьётся,

      Пытаясь воскресить в себе любовь с безумием борясь,

      По телу твоему ползет восторженная дрожь и холод.

      Тянулся бесконечный вечер страстным, страшным сном,

      Растравленное жаждой ласки тело в неуёмной дрожи,

      Предательским от страха и желания сильней горит огнём,

      С мольбой летят слова любви на снежном, смертном ложе.

      Моя душа теперь светла, легка, нежна как снег, алмаз,

      Вплетаю тонкими руками я иней грусти нитями по венам,

      Узоры кружевом запястьями плету, огонь гашу в глазах,

      В душе истертых букв прощения ищу, а нахожу обманы.

      Снежинками часы к рассвету по дороге белой заскользят,

      Блуждающие тучи миражами сумрачного дня меня закроют,

      Холст белоснежный припорошит снега мягкий, лёгкий аромат,

      Пришла со снегом я, и на снегу оставлю многоточье кровью.

      На распутье

      Очертанье в сумраке тает,

      Тихо полночь идет к рассвету,

      Луч