Ковчег. Чингиз Альменов

на колени. Дым имел отвратительный удушающий запах, запах спекшейся крови, разлагающейся плоти, мочи и фекалий, запах самой смерти. У сотника слезились глаза и закладывало уши от непрекращающегося грохота. Слева от него упал еще один солдат, пронзенный насквозь острым черным камнем. Хваленная вороненная сталь сминалась, словно бумага под градом камней. Где-то в глубине, под пеленой шока и страха, Ризан пообещал себе, как следует вздрючить столичного кузнеца, который впихнул ему этот хлам.

      – Не затягивай с рождением, дорогая, – взволнованно пробормотал невидимый шаман, – Еще немного и монолиты перебьют все твои игрушки. Уклоняйтесь, черт бы вас побрал. И это элитный отряд? Пожалуй, отравленный эль был лишним.

      Черный густой дым, беспорядочным облаком метавшийся по плато, внезапно поменял курс и начал скручиваться в спираль вокруг Навароны.

      – Что происходит, – прохрипела в ужасе десятник.

      – Нава! Беги оттуда, беги ко мне, – закричал Резвый и тут же согнулся в диком кашле.

      Черный дым резко ускорил движение и ворвался в Наварону, вливаясь в расширенные от ужаса глаза, уши, ноздри и рот, неумолимым потоком. Нава попыталась закричать, но все легкие забились тягучим дымом, выбивая из нее остатки кислорода. Боль миллионами острых клиньев впилась в каждый миллиметр ее тела, кости трещали, ломались и заново срастались, волосы начали расти с бешенной скоростью, грудная клетка прогнулась, раскрошив все ребра в мелкую пыль, кровь остановила свой поток. Черный дым продолжал вливаться в десятника, подняв ее обмякшее тело над землей на два метра. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем нескончаемый поток дыма начал редеть, и последняя тонкая струйка влилась в нос Навароны. Нава вздохнула раздробленными легкими и исторгла истошный, наполненный болью, вопль, после чего обмякла и рухнула на землю со смачным шлепком. Грохот успокоился, курган перестал изрыгать черные камни и недвижно застыл. Пыль начала оседать, солдаты со стоном стали подниматься. Всего осталось на ногах примерно половина от всей сотни. Ризан разлепил веки и медленно сел на колени. Вопли раненых и призывы о помощи разносились по всему полю, осколки многих искалечили, кто-то лишился конечности, кто-то глаза, остальные погибли. Резвый взглядом отыскал Наварону. Она лежала лицом вниз, в луже собственной крови, укрытая ярким ворохом своих разросшихся в человеческий рост волос. Десятник Наварона без сомнения была мертва. Резвый закрыл глаза и провел ладонью по лицу. В голове роились десятки вопросов, боль тисками сдавливала грудь, боевой настрой испарился. Желание выжить было единственной мыслью, которая пульсировала сейчас в его голове. Он посмотрел на выживших солдат, покорёженные, окровавленные, ослабленные, сейчас они точно были не в состоянии выполнять боевые задачи и тем более противостоять шаману.

      – Отряд, – прохрипел Резвый, – слушай мою команду. Собрать раненных, мы отступаем.

      Солдаты подчинились и стали собирать снаряжение. Состояние шока им было не в новинку, но с таким они сталкивались впервые.

      – Ворожба,