Без права на отказ. Ольга Борискова

повернулся ко мне в пол-оборота и серьезно сказал:

      – Давай договоримся, Яна. На тренировках ты продолжаешь называть меня на Вы и Олег Евгеньевич.

      Тоже мне, Америку открыл. Будто бы я не понимала, что никому о нашем… договоре знать не нужно. Но в ответ на его слова я просто кивнула, не желая дерзить. Мне всё еще было не очень хорошо. Едва я сползла с постели, меня замутило и чуть не вырвало прямо на дорогой ковер в спальне. Позорище! В итоге с тошнотой справиться мне-таки удалось, чего не скажешь о головной боли, не желающей отступать даже под натиском двух таблеток аспирина. Я бы все отдала, чтобы остаться в постели и даже практически набралась храбрости, чтобы сказать об этом Олегу. Но, стоило мне, одетой в халат, выйти на кухню и наткнуться на его пристальный взгляд, я мигом передумала и поспешила в ванную.

      Теперь же я, не в силах вымолвить ни слова, сидела и кивала, как болванчик, и в тайне надеялась, что Олег присмотрится ко мне повнимательнее, оценит цвет моего лица и сжалится. Но то ли цвет моего лица казался ему не настолько бедственно бледным, то ли мучения мои его совсем не трогали, он только коротко сказал:

      – Пошли, – кивнул на дверь с моей стороны и сам выбрался из салона.

      Глубоко вздохнув, я тоже вышла на улицу. Олег достал из багажника мою сумку с коньками и протянул мне.

      – А сам не можешь донести? – капризно выговорила я, глядя на тяжеленную сумку взглядом умирающего.

      – Ты правда считаешь, что это будет хорошей идеей? Купи себе чемодан уже, в конце концов, – посмотрев на меня укоризненно, он все же закинул лямку себе на плечо и, не дожидаясь меня, пошел к центру.

      Я плелась за ним, ощущая себя бурлаком, тянущим за собой корабль. Только вот за плечами у меня был не корабль, а чувство вины, по тяжести, правда, кораблю ничем не уступающее. Я буравила спину Олега Евгеньевича взглядом и думала о том, что почему-то именно я чувствую вину за то, что произошло вчера, хотя ведь именно он принудил меня к отношениям с ним! А вывернул все так, будто бы он рогатый муж, вытащивший свою жену из-под любовника. И все же в какой-то степени мне было приятно, что он приехал за мной и не дал наделать глупостей. Пусть первый свой раз я не помню… может, оно и к лучшему? Говорят же, что ничего, кроме боли, он не приносит. А тут… в следующий раз я обязательно запомню все: ощущения, его ласки, прикосновения…

      У раздевалок я забрала у Олега сумку и пошла переодеваться. Внутри раздевалки – довольно просторной, разбитой локерами на две части, была пара девочек из юниорской группы, и Алька, которая, увидев меня, удивленно приподняла брови с спросила:

      – Тебя же выгнали!

      – А теперь обратно взяли, – сообщила я, опускаясь на скамейку. Прикрыла глаза, пережидая очередной приступ боли.

      – Что-то ты неважно выглядишь, – хмыкнула Алька.

      Я же лишь вздохнула, ничего не ответив.

      Чувствовала бы я себя хоть сколько-то сносно, обязательно спросила бы её о просмотре, но, если честно, в данный момент это меня не интересовало от слова совсем. Что меня действительно волновало, так это то, как в таком состоянии я буду тренироваться.