Моя любовь и другие животные Индии. Ирина Васильева

к обмороку.

      Я поблагодарила Раму за гостеприимство: шукрия, что значит «спасибо» на хинди, и вызвала скромным знанием взрыв восторга у Рамы и брамина.

      – У тебя легкая рука. Твой перевод приносит удачу, – обратилась я к ошеломленной Дженни и весело сказала Рите: – А ты заладила: «Уходим, уходим отсюда!» Видишь, как обернулось. Ты – моя ассистентка, будешь жить со мной. А что? Могу я быть с девочкой-помощницей? Я же солидная дама. Пусть бросит камень тот, кто считает тебя мальчиком, – смеялась я. – Хотя тебе и больше двадцати, но ты не мальчик.

      Хотя обычно для индусов между словом и делом пропасть, Рама оказалась исключением. Договорившись с сестрицей о курсе доллара и тщательно пересчитав деньги, я оставила всю сумму в ее сейфе и гуляла по рынкам, уже не опасаясь карманников, которых полно в любой стране третьего мира. Не понимаю туристов, полагающих, что в религиозной Индии нет преступности. Есть, как и в любом месте, где живут люди.

      Я условилась с Ритой, и девушка носила сумки, считала товар, переводила. А я оплачивала ее еду. Суп в кафе был настолько острый, что дыхание перехватывало и брызгали слезы. Приходилось сморкаться в бумажную салфетку. После обеда нам подавали терпкие семена – анис. Его принято есть для улучшения пищеварения и освежения рта после еды.

      Вдоль улицы, под навесами, бесстрастно восседали важные или чрезмерно подобострастные негоцианты у своих товаров, наваленных грудами. И каждый день я училась играть в любимую здесь игру: правильно владеть искусством торговли. Важнейшими словами на хинди, заученными в первый же день, стали: «Китне рупая?»

      Надо как можно дольше вести обстоятельную беседу, сбрасывая рупию за рупией. И еще немножко. Нельзя кричать и оскорблять. Чтобы обозначить себя как серьезную женщину, надо потребовать стул. Торопливая покупка чего-либо – оскорбление для торговца, а в жару находиться на ногах в каждой лавке тяжело. Постепенно я привыкла, что на местном языке жестов элегантно-непринужденное покачивание головы из стороны в сторону, когда макушка выписывает восьмерку, хотя и слегка похоже на наше категоричное «нет», означает согласие и одобрение происходящему между собеседниками.

      Я соглашалась попить чаю, выбирая десятки сумок или шляпок, расшитых вручную маленькими зеркальцами племенами из Раджастана или Карнатаки. Договорившись об окончательной цене, велела принести в отель и получить деньги по курсу у Рамы. Ни разу меня никто не подвел, не подменил дорогие вещи на дешевые. Сходилось и качество, и количество, а если, засидевшись в лавке, я забывала ручку, записную книжку или калькулятор, за мной по улице стрелой летел мальчишка и, догнав, сияя широкой улыбкой, приговаривал: «Возьмите, это ваше, мадам». В стране на высшем законодательном уровне уже лет тридцать, как запрещен детский труд, но дети бедняков работают везде. У них прекрасные глаза и улыбки. Бездомные, оборванные попрошайки на центральных улицах по вечерам предлагают пронзительно