Элиминация. Василиса Алексеевна Русая

его ранят наши слова. Мы говорим о его матери, как об очередном задании, а ведь для него она была самым близким человеком на земле.

      – Извини, малец. – – Вполголоса сказал Вадим.

      Я посмотрел на Шрама, тот копался в своем КПК и судя по движениям его пальцев на экране – он рассматривал карту.

      – Тут недалеко есть многоэтажный дом, судя по последним данным – у нас есть код от домофона, там также расположена одна из ночлежек, нас должны впустить туда, однако идти придется минут двадцать, поэтому, хочу спросить заранее, все готовы? – Этими словами он больше обращался к двум ноющим мужикам, сидящих прямо на дороге. Они покосились на него и кивнули – молча и нехотя.

      – А что дальше? – Решил узнать я.

      Шрам улыбнулся – это было довольно редкое явление в современных реалиях, мне иногда казалось, что вместе с куском кожи со лба, его так же лишили чувства юмора, заменив его на целый комплекс дополнения к бесстрашию – сила, выносливость, агрессия к чужакам, недоверие.

            Сейчас его улыбка напоминала какую-то насмешку и удивление, мол, «а ты разве не догадываешься?», и да, я, действительно, не понимал, что он задумал.

      – Друзья! – Иронично произнес тот. – Вы когда-нибудь были в Кремле?

      Шрам смотрел впереди себя, не обращая внимания на наши все еще недоумевающие лица. Услышав тишину в ответ, он продолжил:

      – Следующим утром мы отправимся туда.

      Глава 6. Артем.

      05.05.2032 г. Никто из группы еще не знает, что меня поцарапали на сегодняшней вылазке. Я не пошла к общему костру, сославшись на усталость, но на самом деле, я чувствую изменения в своем организме. Боюсь, у меня не хватит сил попрощаться со своими друзьями и отблагодарить Григория за новый дом. Но самое страшное, я не знаю сколько мне осталось и смогу ли я сама прекратить свои мучения? – Последняя страница из дневника с места массового захоронения одного из бывших убежищ ВАО.

            Наша ночлежка в районе метро Бауманская оказалась самым настоящим кошмаром: людей в этом лагере поразила какая-то болезнь, стены бывшего дорогого отеля, что раньше были изрисованы золотыми узорами и увешаны прекрасными картинами, теперь же были замызганы кровью и плесенью. Все, как один, даже сам Управляющий, смотрели на нас с любопытством и укором – они умирали, а мы продолжали жить. Без внимания не остался и Ваня, на него смотрели, как на святого, одна женщина, в порыве бреда, потянула к нему свои грязные мазолистые руки и прошептала «Антоша, ты вернулся ко мне…». Шрам тут же отодвинул паренька за себя и глаза женщины в миг потухли.

            Дети там умерли первыми, никого младше сорока лет там уже давно не было, лица местных жителей были серо-зелеными, сами они были грязными, с сальными волосами, кашляли кровью, а запах пота и тухлятины стоял такой, что трудно было подавлять рвотные позывы.

            Управляющий разместил нас на третьем этаже, где уже давно никто не жил – раньше здесь была детская, теперь лишь разбросанные рисунки, потрепанные распашонки и атмосфера горя.

            Эта