Самая короткая ночь. Андрей Бешлык

удливо переливались от грозно-серого, почти чёрного цвета на теневой стороне до весело-оранжевого в местах, обласканных солнечными бликами. А ярче всех блестел шпиль Адмиралтейства. Часы немного лениво отстукали последний двенадцатый удар, после чего их механизм скрипнул, как могло показаться, с некоторым облегчением…. Это полдень в Петербурге? Вот и не угадали – в Петербурге белая ночь.

      Потому и пусты многолюдные днём улицы северной столицы – особенно окраинные, где нет ночных клубов, а на некоторых даже и круглосуточных магазинов. Замерла и типовая серая многоэтажка, выстроенная приблизительно в годы рождения большинства её жителей…. Правильно, студенческое общежитие. Вообще-то, студенты – народ весёлый, может запросто погудеть и за полночь, но к 22-му июня самые безбашенные из них – пятикурсники успели не только получить свои синие (а кое у кого и красные) корочки, но и отпраздновать, и даже разъехаться по домам.

      Смотрела на подсвеченные облака невидящими чёрными окнами и комната №912, хотя её обитательницы учились на 3 курса младше.

      *      *      *

      Двумя с половиной днями раньше, ровно в полдень в эту самую комнату ворвался маленький, но разрушительный ураган. Недаром американцы называют свои торнадо мелодичными женскими именами. Этот носил самое, что ни на есть студенческое имя Татьяна, и бурная её радость была связана с тем, что не далее часа назад она перешла со второго курса на третий – пришла свобода. Притворив входную дверь, она оказалась совсем одна в этих четырёх стенах: закадычную подругу Наташку или, на украинский манер, Наталку вчера вечером увёз отец, лично прикативший сюда, не жалея бензина, из Выборга.

      Одним движением, ставшим за 4 семестра привычным до автоматизма, Таня плюхнулась на продавленную несколькими поколениями студентов кровать и одновременно отвернула тонкими пальцами нужное количество листов зачётки. Всё было так, как должно было быть – печать и подпись декана на месте. Но, странное дело, разглядывание этого пропуска в дальнейшую жизнь облегчения не приносило. Ощущение удушья исходило от воротничка блузки на размер меньше нужного. Девушка импульсивно расстегнула неподдающуюся пуговицу, с трудом утерпев, чтоб не разорвать это орудие пытки. За верхней последовали и остальные пуговицы дамского делового костюма, но и это было недостаточным облегчением от избытка тепла в изобилии отдаваемого расположившимся прямо над окнами полуденным солнцем. В Питере, как и во всех приморских городах, погода переменчива – во время экзамена хлестал ливень. «Повезло, – подумала студентка, глядя на подсыхающие у крыльца лужи, – не зря тянула с ответом до последнего. И гроза утихла буквально за пару минут до выхода из универа, и преподы слишком устали для «интенсивного допроса»».

      Но с душной комнатой надо было всё-таки что-то делать. Тогда Таня, некоторым усилием стянув туфли на высоком каблуке, ловко вскарабкавшись на стол у окна, повредив накрашенный ноготь и отпустив «пару ласковых» производителям шпингалетов, так сильно дёрнула рамы, что оконные стёкла слегка задребезжали, ударившись о края проёма. От таких резких движений её немного качнуло. Наклонившись в проём и увидев нижние этажи, в её светло-рыжеватой голове шевельнулось неприятное, даже очень неприятное воспоминание: на первом курсе вот так же в окне девятого этажа стояла; причём из-за того, кто по меткому выражению Натки (эх, что бы без неё стало) не стоил и старых раздолбанных кед, в которых ходил на физ-ру. И случилось это ЧП именно в натахин день рождения – 9 октября; до сих пор вспоминать противно. Ладно, проехали. Забыли.

      Через секунду Таня получила осязаемое доказательство того, как глупо в такой лазурно-солнечный день испытывать страх смерти. Подняв глаза к зениту, она увидела свет, не преломлённый грязно-мутными стёклами, затем прямо в лицо хлынул поток довольно свежего ветра (воздух после ливня был ещё очень даже прохладным). Блузка и юбка взвились как паруса – посыпались шпоры, принесшие ей «законную» четвёрку. Так недавно эти бумажки казались такими нужными (и, в общем, являлись такими), а сейчас годились разве что в качестве сувениров на память. Порывы, разгуливавшие по всей комнате, у одной стены разметали вьющиеся волосы хозяйки, у другой смешали её шпаргалки, листочки из блокнота и другие бумажки, сброшенные со стола, создавая хаос, который так понравился хозяйке после трёх недель жёстко регламентированной жизни во время сессии.

      Внезапно начавшийся сквозняк распахнул входную дверь настежь. Татьяна, обернувшись, на миг спохватилась, что кто-нибудь может войти и увидеть её, м-м-м, не совсем одетой, но почти сразу снова расслабилась. Во-первых, парни из соседних комнат в большинстве своём сдали сессию и разъехались; а во-вторых, красивая от природы Таня не привыкла комплексовать по поводу собственного тела. Пусть заглядывают: им будет на что посмотреть.

      Второй взгляд вниз был уже без опаски. Автомобили, припаркованные у входа, казались маленькими-маленькими. Ещё более далёкими и мелкими казались проблемы. Риторический вопрос: может ли вообще думать о проблемах студентка, сдавшая сессию без троек и предвкушающая летние каникулы с перспективой отдыха на море?

      Но хорошего понемножку – вид из окна никуда не убежит, а поезд на Ригу отходит в 14⁰⁰. Плюс