Сущник. Михаил Сизов

седмице звёзд горящих,

      где бурные конИ

      На третьем своде неба,

      Нам в трепетную радость,

      Твой шар кровавый мчат…¹

      Марк лежал и слушал голос Риты, приятно накатывающий вместе с прохладным пенистым прибоем, что лизал его сухие пятки. Закрыл глаза: плывущий красный шар и рядом какие-то тени. Эти самые «конИ»?

      Закончив декламацию, Рита сказала серьёзно:

      – А ведь ты мне давно ничего не дарил. Первый и последний подарок был – универсальная отвёртка.

      – Ключ. Тот инструмент назывался униключ, – поправил Марик. – И почему не дарил? А на дни рождения?

      – Это не считается. Ты хоть и Марс, а знаешь, что твоё имя означает? Кувалда.

      – Не кувалда, – снова поправил Марик, – по-латински «маркус» означает «молоток».

      – Ты не молоток, а настоящая кувалда!

      – Извини, не подумал.

      – Сколько раз тебе говорить: никогда передо мной не извиняйся!

      – Хорошо, – Марик перевернулся на спину и попробовал сменить тему. – Смотри, там что-то плывёт.

      Рита села и всмотрелась в горизонт:

      – Там просто чёрная неподвижная точка. Откуда ты знаешь, что плывёт?

      – Сколько раз тебе говорить: я могу отличить живое от неживого, поэтому и зрение у меня особенное. Смотри: оно неподвижно, но всё равно движется… А сейчас остановилось. Интересно, почему?

      – Так уж я и поверила, мухлёжник, – Рита бросила в друга горсть песка. Марк рассмеялся:

      – Хочешь, проверим?

      Стащив в воду мотосёрфы, они помчались к горизонту. Чёрная точка оказалась белоснежной шхуной. Она действительно стояла на месте, а вдоль фальшборта двигался бородач с пёстрой банданой на голове и что-то забрасывал на верёвке, покрикивая: «Марк… Марк…»

      – Это не тебя куклы ищут? – подплыв к Марику, весело спросила Ритка. – Твои друзья?

      Марк только махнул рукой: поворачивай обратно. Но Рита, заглушив двигатель сёрфборда, по инерции подплыла ближе и услышала отчётливей: «Mark eight-foot… mark seven-foot… Here all fucking shoal! Come back, captain».

      Рита догнала Марка уже у берега, когда тот затаскивал доску на песок.

      – Горе-мореходы на мель заехали, глубину меряют, – сообщила она. – Слушай, Марк, а глубину реальности ты мерить можешь?

      Марчик удивился её серьёзному тону.

      – Это как?

      – Ну, чтобы измерять: это больше реальное, а это меньше реальное.

      – А что измерять? В креазоне есть только предметное и нарисованное, без вариантов. Ну, можно различать ещё саму креазону и обычный реальный мир, но там тоже однозначно – или это первичный мир, или вторичный, созданный с помощью креатора. Здесь полутонов не бывает.

      Рита о чём-то думала. Затем справилась:

      – А ты картины писать или просто рисовать не пробовал?

      – Не-а, куда мне до тебя.

      – А вообще, чего ты хочешь?

      – То есть?

      – Ну, от жизни чего хочешь?

      – Хочу в эос попасть.

      – Понимаю. С существимостью проблемы продолжаются? – Рита сочувственно глянула на Марка.

      – Ты не поняла. В эос я хочу пробраться