.

представляющую собой ровную вязь букв незнакомого алфавита. Ах да, это та загадочная надпись, которую Илья нашел внутри алмазной сережки!

      – Так откуда это у вас? – повторил ветеринар, и в его голосе звучал неподдельный интерес.

      – Да так, случайно нашла… – уклончиво ответила Надежда. Ей совсем не хотелось пересказывать малознакомому человеку странную историю с серьгой. Тем более что она и сама ничего не понимала. Кстати, нужно Илье позвонить, возможно, он что-то уже выяснил…

      – Случайно нашла, – повторила она. – Не знаю даже, какой это язык. Не латынь, не греческий…

      – Как раз это я вам могу сказать. Буквы определенно армянские, причем написание не современное, а очень древнее. Такой алфавит называется «еркатагир», в переводе с армянского значит «железное письмо».

      – Почему железное?

      – Потому что в древности писали на каменной плите железным резцом. Армянский алфавит изобрел в начале пятого века великий армянский ученый и просветитель Месроп Маштоц. Так вот он использовал именно этот вариант алфавита – округлый еркатагир, который иначе называют месроповским алфавитом.

      – Как много вы об этом знаете!

      – Я армянин, и меня очень интересует история и культура моего древнего народа.

      – А что здесь написано?

      – Вот странно… я не могу это прочитать.

      – Что, язык настолько старый?

      – Да нет, не в этом дело. Такое впечатление, что здесь пропущена значительная часть букв, так что удается разобрать только некоторые слова. Вот, например, это слово означает, скорее всего, «свет». А вот это – «царский». И то я не вполне уверен.

      Бейсик громко мяукнул. Видимо, ему не понравилось, что люди разговаривают не о нем, а о чем-то постороннем.

      Левон Тигранович извинился на кошачьем языке и откланялся, присовокупив, что они еще увидятся, как только станут известны результаты анализов.

      – Ни за что с тобой туда не пойду! – сказала Надежда коту. – Саша все это затеял, вот пускай он с тобой и возится!

      Смуглый темноволосый человек в пыльном дорожном плаще, с черной повязкой на левом глазу, опираясь на суковатый посох, подошел к окованным медью воротам, постучал в них бронзовым дверным молотком, а когда из-за ворот откликнулись, проговорил нараспев:

      – Во имя Отца и Сына, пустите одинокого паломника! Позвольте мне отдохнуть в вашем доме!

      – Паломник паломнику рознь, – донеслось из-за ворот. – Кто ты, странник? Из каких земель будешь? Куда направляешься?

      – Иду я из далекой благословенной земли Наири, направляюсь в священный Хайас.

      – Входи, брат!

      Рядом с воротами открылась небольшая калитка. Паломник вошел в нее и увидел крепкого, широкоплечего старика в богатом, расшитом серебром камзоле.

      – Здравствуй, брат! – и хозяин обнял странника. – Наш дом всегда открыт для гостей с древней родины! Какие вести ты нам принес? Впрочем, прости, я веду себя как последний дикарь. Путника следует сначала накормить и напоить, дать ему отдых и только после