Армянские мотивы. Сборник

годы, то здесь, то там в России появлялись национальные диаспоры. Не удивился, похоже, и незнакомец.

      – Знаешь язык? Откуда сам? – спросил он по-армянски.

      Михаилу пришлось отвечать по-русски, мол, сам-то он из России, только вот мама была армянкой, потому и язык знает, но немного. Незнакомец протянул руку:

      – Арам Аркадьевич. Но можно просто Арам. Ведь мы, похоже, ровесники.

      – Правда? – улыбаясь, протянул руку и Михаил. – Я тоже Аркадьевич. Но можно Миша.

      – Договорились. А, знаешь, давай пошли со мной. С друзьями познакомлю. Дорисуешь потом.

      И, не дав Михаилу опомниться, стал помогать ему собрать этюдник, краски…

      В этот же день произошло то, что, наверное, и сблизило их окончательно. Арам пригласил нового знакомого в дом. Со вкусом обставленная комната, на стенах гравюры. Внезапно Михаил остановился перед графическим портретом тушью – то ли девушка, то ли скрипка. Такого быть не могло: портрет, нарисованный им в молодости, вдруг встретил его.

      – Что ты так смотришь? – услышал он голос Арама.

      – Нина…

      Арам заметно помрачнел:

      – Откуда ты её знаешь?

      – Познакомились на молодёжном фестивале. С ней и со студентами консерватории. Мы еще к одному замечательному старику заезжали.

      – Месропу?

      – Месропу.

      – Значит, ты тот самый художник? А Нина моя жена. Я тоже должен был поехать с вами, но простудился.

      – А как Нина? Где она?

      Арам не ответил и перевёл разговор на другую тему.

      Гораздо позже всё объяснил Михаилу Ашот, но при этом предупредил:

      – Только ты не показывай ему вид, что знаешь, и не говори, что это я тебе сказал.

      Из рассказа Ашота следовало, что Нина погибла. Тогда боевые стычки не прекращались. Никто не знал, почему Нина оказалась в приграничном районе, кажется, к родственникам приехала. Она гуляла, и вдруг… Взрыв услышали в деревне все. Прибежали на место. Но что тут можно было сделать? Скорее всего, это была мина, причём, неизвестно, своя или чужая. Арам тогда был в Ереване, когда приехал, гроб был уже закрыт – открывать не стали. Похоронив Нину, Арам перебрался в Россию. Здесь занялся тем, что до него никто не делал: он стал разводить овец.

* * *

      У двора Арама Михаил приостановил автомобиль и посигналил. Всё было почти готово: стол накрыт, от мангала идёт ароматный дым. Ашот открыл ворота, Михаил въехал, поставил машину под навес.

      – А-а-а! Здравствуй, брат, – Ашот широко улыбался.

      – Здравствуй, Ашот-джан. Вот держи, – Михаил протянул ему бутылку.

      – Это что? Водка? Э, зачем?! Смотри: в холодильнике полно! – воскликнул он, но бутылку забрал и отнёс в тот самый полный холодильник.

      Все словно ждали именно Михаила, и быстро расселись за столом. Последним подошёл Арам, принёс ещё один стул, поставил рядом со своим. На этот стул никто не сел. Все понимали: это стул Нины.

      Обычная неловкость начала любого застолья быстро прошла, и всё потекло так, как и должно