Сказка Звездного бульвара. Севастопольские сны. Андрей Матвеев

тоже отметили как явный прокол в обороне – разномастно одетые люди вскинули автоматы и осторожно объехали вокруг крепости на расстоянии прицельного выстрела.

      – Есть, кто живой? Выходи! Чья берлога? Излишки продовольствия есть? – послышался возглас на ломаном английском, подкреплённый парой выстрелов в воздух.

      Шавки, испугавшись пальбы, пустились наутёк и забились в свою конуру, продолжая оттуда злобно рычать.

      Крепость молчала. Дизель-генератор заблаговременно остановили.

      Снегоход обнаружил погреб заражённой рыбы. Люди начали, было, забивать ею джип. Увидев, что грабители посягнули на их пищу, собаки остервенело бросились на обидчиков, но были остановлены неприцельной автоматной очередью и страшной бранью, в которой защитникам крепости послышалось что-то знакомое.

      Покончив с рыбой – а её было не менее полутонны – люди долго о чём-то совещались, мелькая в свете фар, обращая взоры в сторону крепости. Затем, видимо, решив, что затерявшаяся во льдах безмолвная гора льда представляет чей-то потайной продовольственный склад, с опущенным оружием спокойно двинулись к ней на машинах.

      Как только машины подъехали совсем близко, капитан гуднул сиреной. Снегоход тут же бросился в сторону, а джип попятился назад и, не выключая фар, остановился на приличном удалении. Через несколько минут машины уехали куда-то в сторону и постепенно исчезли в темноте.

      О затерянности “Командора” в ледяной пустыне говорить больше не приходилось. Шавок посадили на привязь так, что можно было из крепости затянуть их внутрь или отвязать на волю. Следы вокруг крепости тщательно замели.

      Следующих гостей обнаружила Арна. Она исторгла два коротких “гав” и сделала стойку в направлении, откуда минут через двадцать появились два лыжника на самодельных лыжах. Из темноты вышли старик и мальчик, в масках, закутанные в разнопёстрое тряпьё. За стариком на верёвке волочился большой пластиковый мешок с пожитками.

      Капитан распорядился впустить путников в предбанник, не выдавая присутствие корабля. Одел всё военное с кобурой и бронежилетом, стараясь сойти за офицера на дозорном пункте.

      Старик-грек прекрасно говорил и на английском, и на немецком, и, наверное, ещё на многих языках. Он оказался учёным-селекционером, бегущим, как он выразился, от “троглодитского кошмара” на материке. Славко, увешанный оружием, принёс горячий кофе и по миске наваристой ухи с сухарями. Путники поели, обогрелись. Старик страдал простудой, обострённой лучевой болезнью, говорил с трудом. Было вообще не понятно, как он проделал столь значительное расстояние, в такой мороз.

      – Я скоро умру, – сказал он. – Я хочу только спасти внука. Бандиты забрали его мать – мою дочь – и все средства к существованию. На одном из островов, в сотне километров отсюда, живёт наш состоятельный родственник.

      – А если с ним что-либо случилось? – спросил капитан. – Кругом творилось такое…

      – У нас нет другого выхода.