Сказка Звездного бульвара. Севастопольские сны. Андрей Матвеев

подошёл к двум милиционерам, осматривавшим место происшествия, представился, вкратце рассказал, как всё было.

      Полезли на крышу, нашли валявшиеся там три пустые гильзы, осмотрели “Москвич” с пробитыми навылет стёклами.

      Капитан сразу опознал Шимпанзе:

      – Допрыгался. Здорово вы его! А кто этот второй!

      – Не знаю, но он тоже был вооружён.

      Тут Сан Саныч заметил, что и второй его выстрел достиг цели, но не остановил врага: пуля пробила край поясницы, повредив печень.

      Капитан наклонился к трупу:

      – Этот пистолет я, кажется, узнаю. Номер тот. Несколько дней назад пропал наш сотрудник. Теперь ясно, что из-за этой вот паршивой игрушки. Да, правосудие свершилось. Эти гады не должны были умереть как все!

      “Хм, – подумал Сан Саныч, – умереть как все…”

      – Покажите оружие.

      Сан Саныч достал ружьё, охотбилет и разрешение на хранение:

      – Вот. Обрезал его, когда понял, что за мной охотятся – в “Москвич” не помещалось.

      Пока совершали все необходимые формальности, рассвело. Уезжая, капитан протянул Сан Санычу ружьё:

      – Не то сейчас время. Понадобитесь – вызовем. До свидания.

      Приехав в больницу и проводив Вареньку, он поднялся к Анастасии. Та пила чай.

      – Узнаёшь? – он протянул ей нож.

      Она открыла его и невольно вскрикнула, подняв на Сан Саныча испуганно-вопросительный взгляд.

      – Это Шимпанзе шлёт тебе с того света. Они с дружком вчера меня всё-таки выследили у больницы. Но моё ружьё оказалось длиннее, а пули – быстрее.

      – Ты не ранен?

      – Ни царапинки. Слегка ранен только наш доблестный неубиваемый “Москвич”. Навылет. Меня сберёг мой нож.

      Он показал чёрно-бурую “фотографию” на животе.

      Она схватила его руку и долго не отпускала, прижимая к груди:

      – Муж мой любимый…

      Он совершенно ясно представил, что, не колеблясь, отдал бы за неё жизнь, пошёл бы на муку.

      – Я так боялась за тебя… и за твоего сына, – она положила его руку к себе под сердце. – Ты сбросил гору с моих плеч. Мне почему-то кажется, что никакого конца не будет. Я чувствую это своим женским чутьём. Я так хочу родить и выкормить ребёнка… и быть всегда с тобою. У нас ещё всё впереди, правда?

      Он закрыл глаза, поцеловал её, молча кивая – пусть она так думает.

      – Ты меня уже дважды спас и в третий раз я приму спасенье из твоих сильных рук, верный муж мой.

      Что-то кольнуло его при этих словах.

      – Ты чем-то встревожен?

      Он понял, что-либо скрывать бесполезно, всё всегда было написано на его лице:

      – Ася, милая, я вчера… мне вчера так стало жалко ту сестру, что плакала в коридоре. Она в своей жизни видела только горе, и у неё не было надежды… я взял её на море… я хотел сделать всё, чтобы она забыла про свои несчастья, я знал, что ты поймёшь меня.

      – Я восхищаюсь, что у меня такой муж. Но где-то в глубине моего подсознания ты сделал мне больно… Что я говорю! Не слушай меня, не слушай.